Том 7. Письма - [200]

Кроме просьбы в Синод я писал и просительные письма к Митрополитам Московскому и Петербургскому и Обер-Прокурору. Прошение послано 24 июля, следовательно переговором надо поторопиться.

Е<пископ> И<гнатий>.

31 июля 1861 года

№ 26

Спаси Господи за письмо твое от 8 августа и уведомление. Я уже получил формальное уведомление от Обер-Прокурора в понедельник 21 августа. Особенное чувство радости и спокойствия меня исполняет, а истощение телесных сил — необыкновенное. К 1-му октября потрудись написать мне в Николо-Бабаевский монастырь, в Нерехту.

24 августа 1861 года

№ 27

Приехав 14 октября в Пустынную обитель Святителя Николая, Бабаевскую, я нашел там письмо твое от 29 сентября. Путь совершил я с трудом по слабости тела, истощенного болезнями, а в Москве захворал серьезно. Больным выехал из Москвы и больным приехал сюда, несмотря на то, что к заболевшей ноге приставлено было в Москве 120 пиявок.

Монастырь Бабаевский заштатный, общежительный строительский. Настоятели за многие достоинства возводятся в игумены и, изредка, в архимандриты. Имеется 36 манатейных вакансий, но налицо находится только 18 монахов. Монастырь в упадке и по нравственному и по материальному отношениям; расположен на весьма здоровой и довольно приятной местности, весьма удобен для монашеской жизни. Будущее монастыря во власти Божией.

Никогда в жизни моей я не был так доволен моим положением, как доволен им теперь. Кажется, мой Ангел хранитель по повелению Божию продиктовал Святейшему Синоду указ о мне; — так этот указ удовлетворяет требованиям моего душевного настроения и телесного здоровья. Государь, быв на Кавказе, послал мне орден. Если же к 1000 рублей пенсии прибавлены еще 500, то я уже не знаю, что сказать о таком обилии милостей.

Адрес мой в Ярославль.

Н<едостойный> Е<пископ> И<гнатий>.

18 октября 1861 года

№ 28

Не могу нарадоваться настоящему моему положению. После долгих страданий среди бурного житейского моря Бог привел в тихое пристанище. Все устроилось как нельзя лучше. Еще прежде моего прибытия здешний Настоятель исходатайствовал себе другое настоятельское место, а потому естественно, что Иустин заступил его место к общему удовольствию братства, коего налицо более 80 человек. Монастырь — особенно удобный для монашеской жизни во всех отношениях! Воздух и вода прездоровые.

30 октября 1861 года

№ 29

Я очень доволен тем, что дали, полагал, что вовсе ничего не дадут. Когда данное достаточно, то не сообразно с монашескою совестию хлопотать о большем. Если что здесь поудержали, то встретим многоумноженным в будущем веке. Время наступило такое, в которое наиболее надо думать о вечности: годы ушли, здоровье и силы оставили. Не видать, как подкрадется и смерть. Местом я очень доволен: самое уединенное! Никто не беспокоит. Выздоровления ожидать мне нельзя: потому что очень истощился и болезнями и лечением. Разве последует какое особенное чудо по Промыслу Божию. Не должно льстить себе предположением долгой земной жизни, вернее, частым воспоминанием о смерти стараться сделать ее менее страшной в час ее прихода. — Минеральные воды сильно погнали из меня простуду и золотуху: это продолжается и теперь, держит всегда в трудном положении, а по временам приводит и в весьма трудное. За все слава Богу!

Е<пископ> И<гнатий>.

10 декабря 1861 года

P. S. При проезде через Москву посмотрел на преуспевших. Ничего завидного нет; напротив того, многое показалось достойным сожаления.

№ 30

Кто окончательно будет назначен Обер-Прокурором — уведомь. В здешнюю глушь — таков Бабаевский монастырь в зимнее время — никаких сведений не приходит: живем как бы в ином мире, чем я очень доволен. Летом здесь приятно: если вздумаешь посетить — милости просим и с тезкой323. Я становлюсь как будто посвежее; с приезда был очень плох.

15 января 1862 года

№ 31

Я, по обыкновению, похварываю; только четыре раза был в церкви, сижу безвыходно в келлии; ни разу не прогуливался ни пешком, ни в экипаже.

13 февраля 1862 года

№ 32

Вообще я всем очень доволен, а чего недостает, то, надеюсь, милосердый Господь устроит для меня грешного. Потрудись передать письма мои Чернявскому и Рудавскому. Не важно, что эти дети вспомнили меня; важно то, что вспомнили себя. Без последнего первого не было бы.

Е<пископ> И<гнатий>.

26 февраля 1862 года

№ 33

Спаси Господи за письмо твое и за благодушие, с которым претерпеваешь находящая. Все мимо идет, и хорошее, и худое, а ни человеки, ни бесы не могут сделать того, чего Бог не попустит. Если встретил затруднение в получении отпуска: то лучше и не начинать, тем более, что в поездке никакой крайности нет. В особенности же О. Архимандрит должен быть осторожным и для себя и для обители. Я отнюдь не желаю видеть вас чувственными очами, а желаю видеть душевными очами в благочестивом преуспеянии, в жительстве во страхе Божием. Сего для меня предовольно. Сегодня в четвертый раз в течение зимы вышел из келлии в церковь.

Слава Богу за все! В 1856 году, кажется, я именно для того и возобновил знакомство с Оптинскими, чтоб еще более разойтись с ними. Промысл Божий избавил и от Ювеналия, который не понес бы моих немощей. Теперь я в своем кругу! среди братий, несущих мои немощи. Весьма сошелся с отцом Феофаном, бывшим Никифоровским, который здесь помаленьку старчествует. И прежнее братство Бабаевское простое, с пустынным направлением, мне, старику, на руку. Монастырь преуединенный, особливо зимою. Слава Богу, давшему покой после продолжительного обуревания. Здоровьишко очень слабо и за то слава Богу!