Том 7. Изборник. Рукописные книги - [20]

Когда меня у входа в Парадиз

Суровый Пётр, гремя ключами, спросит:

  «Что сделал ты?» – меня он вниз

  Железным посохом не сбросит.

Скажу: «Слагал романы и стихи,

И утешал, но и вводил в соблазны,

  И вообще мои грехи,

  Апостол Пётр, многообразны.

Но я – поэт». – И улыбнётся он,

И разорвёт грехов рукописанье.

  И смело в рай войду, прощён,

  Внимать святое ликованье,

Не затеряется и голос мой

В хваленьях ангельских, горящих ясно.

  Земля была моей тюрьмой,

  Но здесь я прожил не напрасно.

Горячий дух земных моих отрав,

Неведомых чистейшим серафимам,

  В благоуханье райских трав

  Вольётся благовонным дымом.

Туманы над Волгою

«Туманы над Волгою милой…»

Туманы над Волгою милой

Не спорят с моею мечтой,

И всё, что блистая томило,

За мглистою никнет чертой.

Туманы над милою Волгой

В забвении тусклых болот

Пророчат мне счастья недолгий,

Но сладостно-ясный полёт.

«Сквозь туман едва заметный…»

Сквозь туман едва заметный

Тихо блещет Кострома,

Словно Китеж, град заветный, –

Храмы, башни, терема.

Кострома – воспоминанья,

Исторические сны,

Легендарные сказанья,

Голос русской старины,

Уголок седого быта,

Новых фабрик и купцов,

Где так много было скрыто

Чистых сил и вещих снов.

В золотых венцах соборов

Кострома, светла, бела,

В дни согласий, в дни раздоров

Былью русскою жила.

Но от этой были славной

Сохранила что она?

Как в Путивле Ярославна,

Ждёт ли верная жена?

«Туман и дождь. Тяжёлый караван…»

Туман и дождь. Тяжёлый караван

Лохматых туч влачится в небе мглистом.

Лесною гарью воздух горько пьян,

И сладость есть в дыхании смолистом,

И радость есть в уюте прочных стен,

И есть мечта, цветущая стихами.

Печальный час, и ты благословен

Любовью, сладкой памятью и снами.

«Пал на небо серый полог…»

Пал на небо серый полог,

Серый полог на земле.

Путь во мгле безмерно долог.

Долог путь в туманной мгле.

Веет ветер, влажный, нежный,

Влажно-нежный, мне в лицо.

Ах, взошёл бы, безмятежный,

На заветное крыльцо!

Постоял бы у порога,

У порога в светлый дом,

Помечтал бы хоть немного,

Хоть немного под окном,

И вошёл бы, осторожный,

Осторожно в тот приют,

Где с улыбкой бестревожной

Девы мудрые живут!

«Узнаёшь в тумане зыбком…»

Узнаёшь в тумане зыбком

Всё, чем сердце жило прежде,

Возвращаешься к улыбкам

И к мечтательной надежде.

Кто-то в мочки пару серег,

Улыбаясь, продевает

И на милый, светлый берег

Тихой песней призывает

Посидеть на куче брёвен,

Где тихонько плещут волны,

Где песочный берег ровен,

Поглядеть рыбачьи чёлны,

Рассказать, чем сердце жило,

Чем болело и горело,

И кого оно любило,

И чего оно хотело.

Так мечтаешь, хоть недолго,

О далёкой, об отцветшей.

Имя сладостное Волга

Сходно с именем ушедшей.

В тихий день воспоминанья

Так утешны эти дали,

Эти бледные мерцанья,

Эти мглистые вуали.

Одна любовь

«Снова покачнулись томные качели…»

Снова покачнулись томные качели.

Мне легко и сладко, я люблю опять.

Птичьи переклички всюду зазвенели.

Мать-Земля не хочет долго тосковать.

Нежно успокоит в безмятежном лоне

Всякое страданье Мать сыра Земля,

И меня утешит на последнем склоне,

Простодушным зельем уберёт поля.

Раскачайтесь выше, зыбкие качели!

Рейте, вейте мимо, радость и печаль!

Зацветайте, маки, завивайтесь, хмели!

Ничего не страшно, ничего не жаль.

«Твоя любовь – тот круг магический…»

Твоя любовь – тот круг магический,

Который нас от жизни отделил.

Живу не прежней механической

Привычкой жить, избытком юных сил.

Осталось мне безмерно малое,

Но каждый атом здесь объят огнём.

Неистощимо неусталое

Пыланье дивное, – мы вместе в нём.

Пойми предел, и устремление,

И мощь вихреобразного огня,

И ты поймёшь, как утомление

Безмерно сильным делает меня.

«Две пламенные вьюги…»

Две пламенные вьюги

В безумстве бытия,

То были две подруги,

Любовь и Смерть моя.

Они кружились обе,

Огонь и дым вия.

Влеклась за ними в злобе

Бессильная змея.

Когда они теснее

Сплетались предо мной,

Душе моей яснее

Являлся мир иной.

Пространств холодных бремя

Свивалось пеленой,

И умирало время

Для жизни неземной.

Разбиты ледяные

Оковы бытия.

В обители иные

Восхищен снова я.

Ликуют две подруги,

Любовь и Смерть моя,

Стремительные вьюги

В блаженстве бытия.

«Что мне весна, что радость юга…»

Что мне весна, что радость юга,

Прибой волны, поля, цветы,

  Когда со мною ты,

  Прекрасная подруга!

Теплее солнечных лучей

Лучи очей твоих прекрасных,

И поцелуи горячей

Небесных сводов ясных.

«Сквозь вещий сумрак настроений…»

Сквозь вещий сумрак настроений

Ко мне всегда приходишь ты,

И неизбежность повторений

Слагает те же всё черты.

Одно и то же любим вечно,

Одна и та же всё мечта,

Одним стремленьем бесконечно

Душа живая занята,

И радость светлых вдохновений,

С земной сплетаяся мечтой,

Вливает яды настроений

Всё в тот же кубок золотой.

«Грести устали мы, причалили…»

Грести устали мы, причалили,

  И вышли на песок.

Тебя предчувствия печалили,

  Я был к тебе жесток.

Не верил я в тоску прощания,

  Телесных полный сил,

Твою печаль, твоё молчание

  Едва переносил.

Безумный полдень, страстно дышащий,

  Пьянящий тишину,

И ветер, ветви чуть колышущий

  И зыблющий волну,

Завесой шаткой, обольстительной

  Весь мир обволокли,

И грех мне сладок был пленительной

  Прохладою земли.

«Не весна тебя приветит…»

Не весна тебя приветит,

Не луна тебе осветит

Полуночные мечты.

Не поток тебя ласкает,

Не цветок тебя венчает,