Том 7. Гидеон Плениш. Статьи - [50]

По словам Джослина, старый Хескет, галантерейный король, владевший самой крупной сетью магазинов по продаже галстуков и других принадлежностей мужского туалета, завещал ХИСО три миллиона долларов, но институт не расходовал и половины процентов с этого капитала. Правда, он время от времени публиковал отчет со скудными цифровыми данными и выдал субсидию нескольким избранным школам, но все это делалось тихо, без надлежащего шума, сотрудники института попросту зарывали свои таланты в землю.

Доктор Кнтто, которому, как президенту, не полагалось жалованья, был занят другими возвышенными делами, и ему некогда было изыскивать новые способы тратить доходы института, а Бернардина Нимрок хотя и получала жалованье, но была слишком робка. И оба они, как с удивлением отметил доктор Джослин, были слишком ленивы, а может быть, слишком честны, чтобы устроить своих племянников, невесток, бывших любовниц и одноклассников на какую-нибудь малообременительную работу при институте, — вязать, переписывать стихи, разговаривать по телефону и пить чай.

— Эх. мне бы добраться до этих голубчиков! Я бы их там заставил позаботиться о порядочных людях… Да, кстати, док, эти две сотни, что я вам должен, к концу месяца я смогу их вам отдать, совершенно определенно, — сказал мистер Джослин.

Все это вспомнилось доктору Пленишу, когда он получил от преподобного доктора Джеймса Северенса Китто письмо с похвалами его очерку и с предложением войти в Совет директоров ХИСО и присутствовать на его Ежегодной Летней Конференции (Конференции, а не Съезде, ибо Съезд означает ревю с голыми хористками, незаконную выпивку и пение «С днем рожденья, милый Генри, милый Генри Гизенкамп», в то время как Конференция — это оголение лишь в интеллектуальном смысле).

Доктор Плениш принял приглашение и устроил свою, семейную конференцию с Пиони.

Ее отец почти каждый месяц бывал в Чикаго; в ближайшую свою поездку он там кое-что разузнал и написал доктору следующее:

«В Хескетовское заведение заходил, познакомился, даже завтракал в ресторане с добродетельной секретаршей Бенни: Нимрок. Я и не знал, что твой тесть такой сердцеед, она, бедняжка, совсем растаяла.

Мое мнение — не трогай ты ее, она воображает, что делает доброе дело — открывает городским жителям глаза на то, какая серьезная вещь сельские школы, и пытается помаленьку оказывать давление на конгресс штата, но если тебе обязательно нужно ее место — действуй, справиться с ней будет нетрудно, а ты, наверно, сумеешь развернуть здесь прибыльное дельце. Выяснил и, как ты просил, что, кроме преподобного Китто, нужно подъехать еще к одному проповеднику-преподобному Кристиану Стерну из Нью-Йорка, он ловкий политик, участвует во всех благотворительных лавочках и обязательно приедет в Чи на конференцию.

Еще я побывал на Северной стороне, заставил мою двоюродную сестру Люси угостить меня ужином и нарочно случайно познакомился с самим преподобным Китто, и, представь себе, разговор сам собой зашел о тебе, и я рассказал ему, что ты один из директоров этой самой турецкой петрушки и попечитель Общества английского языка или как оно там называется, и если б захотел, мог бы стать ректором Кинникиника. Взвинтил этого Китто до того, что он готов вручить тебе ключи от города, если у тебя есть охота туда ехать, зачем это тебе, не понимаю, я бы предпочел Фарибо, или даже Нортфилд, или Уинону.

Нимрокша получает всего 2 200, но я полагаю, что, ежели взяться с умом, можно выговорить 4 500. Ты не обижай Бенни Нимрок, устрой ей хоть пенсию, она ничего тетя, любит шашки и кошек, как и я грешный. Любящий тебя отец

У. Джексон».

В точности неизвестно, Пиони или доктору Пленишу первому пришло в голову, что раз он так любит сельские школы со всем, что к ним относится, вплоть до жестяных умывальников, значит, его место в Институте Сельского Образования. Но не кто другой, как Пиони, по собственному почину слетала на воскресенье в Кинникиник. Возвратившись, она защебетала:

— Дорогой мой, могу тебе сообщить, что старик Булл решил прервать свой летний отпуск и поехать в Чикаго на Хескетовскую Конференцию, а Текла Шаум тебя по-прежнему любит, и она и ее папа — отныне члены — жертвователи ХИСО.

— Да ты о чем?

— Я сказала Буллу, что хоть ты и очень популярен среди бывших питомцев Кинникиника, но сам ты не одобряешь этой агитации за назначение тебя ректором…

— Какой агитации?

— …на его место, а он, как я и подозревала, член Хескетовского института, и обещал быть там в полном параде и поддержать твою кандидатуру на место ответственного секретаря. А Текле я сказала, что, честное слово, она была бы тебе куда лучшей женой, чем я, и что ты, кажется, сам так считаешь, и что… Ведь это неправда, Гидеон, правда? Я бы тебя убила, если б ты так думал! Скажи, что неправда! Ну хорошо. А теперь ступай к Джослину и пригрози ему, что, если он не приедет в Чикаго и не поддержит тебя вместе с Китто и доком Стерном, ты подашь на него в суд за неуплату жалованья. Я не шучу. Ну, мчись, дорогой.

Он помчался.

До начала ежегодной конференции Хескетовского института доктор Плениш узнал о нем все, кроме одной детали — зачем он вообще существует.