Том 6. Зверобой, или Первая тропа войны - [25]

— Вижу, Гарри Марч, что на тебя особенно нечего рассчитывать. Вероятно, твой товарищ рассуждает так же, — возразил старик с некоторой надменностью, не лишенной достоинства. — Ладно, буду уповать на провидение, оно, быть может, не останется глухим к отцовским молитвам.

— Если вы подозреваете, что Непоседа собирается бросить вас, — сказал Зверобой с простодушной серьезностью, придававшей еще большее значение его словам, — то я думаю, что вы к нему несправедливы. Я думаю, что вы несправедливы и ко мне, предполагая, что я последую за ним, если он окажется таким бессердечным, что на всей границе-то есть в обширной полосе, где поселения европейских колонистов граничили с девственным лесом. Граница эта непрерывно перемещалась с востока на запад, бросит в беде целое семейство. Я пришел на это озеро, мастер Хаттер, повидаться с другом. Не сомневаюсь поэтому, что завтра на закате солнца найдется еще один карабин, чтобы защищать вас. Правда, этот карабин так же, как и мой, еще не испытан в бою, однако он не раз уже доказал свою меткость на охоте как по мелкой, так и по крупной дичи.

— Стало быть, я могу надеяться, что вы останетесь защищать меня и моих дочерей? — спросил старик с выражением отцовской тревоги на лице.

— Можете, Плавучий Том, если позволите так называть вас. Я буду защищать вас, как брат сестру, как муж жену или как поклонник свою возлюбленную. В этой беде вы можете рассчитывать на меня во всем, и я думаю, что Непоседа изменит своему характеру и своим желаниям, если не скажет вам того же.

— Ну вот еще! — крикнула Джудит, выглядывая из-за двери. — Он непоседа и по прозвищу и по характеру и, уж конечно, не станет сидеть на месте, когда почувствует, что опасность грозит его смазливой физиономии. Ни "старый Том", ни его "девочки" не рассчитывают на мастера Марча: они достаточно его знают. Но на вас они надеются. Зверобой. Ваше честное лицо и честное сердце порука тому, что вы исполните ваше обещание.

Все это было сказано скорее с притворным, чем с искренним гневом на Непоседу. И все же подлинное чувство звучало в словах девушки. Выразительное лицо Джудит достаточно красноречиво говорило об этом. И если Марчу показалось, что еще ни разу он не видел на этом лице такого горделивого презрения (чувство, которое особенно было свойственно красавице), то, уж конечно, еще никогда не светилось оно такой нежностью, как в тот миг, когда голубые глаза взглянули на Зверобоя.

— Оставь нас, Джудит! — строго приказал Хаттер, прежде чем молодые люди успели ответить. — Оставь нас и не возвращайся, пока не приготовишь дичь и рыбу. Девушка избалована лестью офицеров, которые иногда забираются сюда, мастер Марч, и ты не станешь обижаться на ее глупые слова.

— Ничего умнее ты никогда не говорил, старый Том! — возразил Непоседа, которого покоробило от замечания Джудит. — Молодцы из форта испортили ее своими чертовскими языками. Я едва узнаю Джуди и скоро стану поклонником ее сестры, она мне гораздо больше по вкусу. — Рад слышать это, Гарри, и вижу в этом признак того, что ты готов остепениться. Хетти будет гораздо более верной и рассудительной спутницей жизни, чем Джудит, и, вероятно, охотнее примет твои ухаживания. Я очень боюсь, что офицеры вскружили голову ее сестрице.

— Не может быть на свете более верной жопы, чем Хетти, — ответил Непоседа, смеясь, — хотя я не ручаюсь за ее рассудительность. Но все равно: Зверобой не ошибся, когда сказал, что вы найдете меня на посту. Я не брошу тебя, дядя Том, каковы бы ни были мои чувства и намерения насчет твоей старшей дочки.

За свою удаль Непоседа пользовался заслуженным уважением среди товарищей, и — потому Хаттер с нескрываемым удовольствием выслушал его обещание. Огромная физическая сила Непоседы была неоценимой подмогой даже теперь, когда нужно было только продвинуть ковчег, а как же она сможет пригодиться во время рукопашных схваток в лесу! Ни один военачальник, очутившийся в трудной боевой обстановке, не радовался так, услышав о прибытии — подкреплений, как обрадовался Плавучий Том, узнав, что могучий союзник не покинет его. За минуту до того Хаттер готов был ограничиться одной обороной, но лишь только он почувствовал себя в безопасности, как неугомонный дух внушил ему желание перенести военные действия на неприятельскую территорию.

— За скальпы дают большие премии, — заметил он с мрачной улыбкой, как бы ощущая всю силу искушения и в тоже время давая понять, что считает не совсем удобным зарабатывать деньги способом, который внушает отвращение всем цивилизованным людям. — Быть может, и не очень хорошо получать деньги за человеческую кровь, но если уж люди начали истреблять друг друга, то почему бы не присоединить маленький кусочек кожи к остальной добыче? Что ты думаешь об этом, Непоседа?

— Думаю, что ты здорово дал маху, старик, назвав дикарскую кровь человеческой кровью, только и всего! Снять скальп с краснокожею, по-моему, все равно что отрезать пару волчьих млей, и я с легким сердцем готов брать деньги и за то и за другое. Что касается белых, то это иное дело, потому что в них врожденное отвращение к скальпировке, тогда как индеец бреет себе голову в ожидании ножа и отращивает на макушке чуб, словно для того, чтобы удобнее было схватить его.