Том 6. Зверобой, или Первая тропа войны - [157]

В Зверобоя стреляли несколько раз, когда он шел по воде; когда же он показался на опушке леса, выстрелы участились. Но в лагере царил страшный переполох, ирокезы в общей сумятице палили из ружей, не успев прицелиться, и Зверобою удалось ускользнуть невредимым. Пули свистели над его головой, сбивали ветки совсем рядом с ним, и все же ни одна пуля не задела даже его одежды. Проволочка, вызванная этими бестолковыми попытками, — оказала большую услугу Зверобою: прежде чем среди преследователей установился порядок, он успел обогнать на сотню ярдов даже тех, кто бежал впереди. Тяжелое оружие затрудняло погоню за охотником.

Наспех выстрелив, в надежде случайно ранить пленника, лучшие индейские бегуны отбросили ружья в сторону и приказали женщинам и мальчикам поднять их скорее и зарядить снова.

Зверобой слишком хорошо понимал отчаянный характер борьбы, в которую он ринулся, чтобы потерять хоть одно из таких драгоценных мгновений. Он знал также, что единственная надежда на спасение состоит в том, чтобы бежать по прямой линии. Поверни он в ту или в другую сторону — и численно значительно превосходивший неприятель мог бы его настигнуть. Поэтому он взял направление по диагонали и стал взбираться на холм, который был не слишком высок и не слишком крут, но все же показался достаточно утомительным человеку, убегавшему от смертельной опасности. Там Зверобой начал бежать медленнее, чтобы иметь возможность время от времени переводить дух. В тех местах, где подъем был особенно крутой, охотник переходил даже на мелкую рысь или на быстрый шаг. Сзади выли и скакали гуроны, но он не обращал на них внимания, хорошо зная, что им также предстоит одолеть те же препятствия, прежде чем они взберутся наверх. До вершины первого холма было уже совсем недалеко, и по общему строению почвы Зверобой понял, что придется спуститься в глубокий овраг, за которым лежало подножие второго холма. Смело поднявшись на вершину, он жадно огляделся по сторонам, отыскивая, где бы укрыться. Почва на гребне холма была совершенно ровная, перед ним лежало упавшее дерево, а утопающий, как говорится, хватается за соломинку. Дерево свалилось параллельно оврагу по ту сторону вершины, где уже начинался спуск. Забиться под него, тесно прижавшись к стволу, было делом одного мгновения. Однако, прежде чем спрятаться от своих преследователей, Зверобой выпрямился во весь рост и издал торжествующий клич, как бы радуясь предстоящему спуску. В следующую секунду он скрылся под деревом.

Лишь осуществив свою затею, молодой человек почувствовал, каких страшных усилий это ему стоило. Все тело его трепетало и пульсировало, сердце билось учащенно, словно было готово вот-вот выскочить из грудной клетки, легкие работали, как кузнечные мехи. Однако мало-помалу он отдышался, и сердце его стало биться спокойнее и медленнее. Вскоре послышались шаги гуронов, поднимавшихся по противоположному склону, а угрожающие крики возвестили затем об их приближении. Достигнув вершины, передовые испустили громкий вопль, потом, опасаясь, как бы враг не убежал, они один за другим стали перепрыгивать через упавшее дерево и помчались вниз по склону, надеясь, что успеют заметить беглеца прежде, чем он доберется до дна оврага. Так они следовали друг за другом, и Натти временами казалось, что уже все гуроны пробежали вперед. Однако тут же появлялись другие, и он насчитал не менее сорока человек, перепрыгнувших через дерево. Все гуроны спустились наконец на дно оврага, на сотню футов ниже его, а некоторые уже начали подниматься по склону другого холма, когда вдруг сообразили, что сами толком не знают, какого направления им следует держаться. Это был критический момент, и человек с менее крепкими нервами или менее искушенный во всех ухищрениях индейской войны, наверное, вскочил бы на ноги и пустился наутек. Но Зверобой этого не сделал. Он по-прежнему лежал, зорко наблюдая за всем, что творилось внизу.

Теперь гуроны напоминали сбившуюся со следа стаю гончих собак. Они мало говорили, но рыскали повсюду, осматривая сухие листья, покрывавшие землю, как гончие, выслеживающие дичь. Множество мокасин, оставивших здесь следы, сильно затрудняли поиски, хотя отпечаток ноги ступающего на носках индейца легко, отличить от более свободного и широкого шага белого человека. Убедившись, что позади не осталось ни одного преследователя, и надеясь ускользнуть потихоньку. Зверобой внезапно перемахнул через дерево и упал по другую его сторону. По-видимому, это прошло незамеченным, и надежда воскресла в душе пленника. Желая убедиться, что его не видят, Зверобой несколько секунд прислушивался к звукам, доносившимся из оврага, а затем, встав на четвереньки, начал карабкаться на вершину холма, находившуюся не далее десяти ярдов от него.

Охотник рассчитывал, что эта вершина скроет его от гуронов. Перевалив за гребень холма, он встал на ноги и пошел быстро и решительно в направлении, прямо противоположном тому, по которому только что бежал. Однако крики, доносившиеся из оврага, вскоре встревожили его, и он снова поднялся на вершину, чтобы осмотреться. Его тотчас же заметили, и погоня возобновилась. Так как по ровному месту бежать было не в пример легче, то Зверобой не спускался с гребня холма. Гуроны, дождавшись по общему характеру местности, что холм скоро должен понизиться, помчались вдоль оврага, ибо этим путем было легче всего опередить беглеца. В то же время Некоторые из них повернули к югу, чтобы воспрепятствовать охотнику бежать в этом направлении, тогда как другие направились прямо к озеру, чтобы отрезать ему возможность отступления по воде.