Том 6. Письма - [7]
Больше, хоть убей, не могу дописать письма, да, к счастию, уже половина 1-го.
Засиделся с тобою, а завтра что?
Ну, пожелаю доброй ночи и приятных снов.
На конверте: Рязань.
Хлебная улица.
Д. И. Ф. Фролова
передать в село
Калитинку
Е. В. Б. учительнице
Марии Парьменовной>*
Бальзамовой.
Панфилову Г. А., февраль-марта 1913
Г. А. ПАНФИЛОВУ>*
Вторая половина февраля — начало марта (?) 1913 г. Константиново
Дорогой Гриша! Прости, что долго не писал. (Забудем прошлое, уставим общий лад.>*) Гриша, сейчас я нахожусь дома.>* Каким образом я попал, объяснить в этом письме не представляется возможности. Но зато все это знает Павлов. Знаешь, Гриша, ты пиши поскорее ему письмо.>* Он просил меня об этом. Сейчас я совершенно разлаженный. Кругом все больно и на все тяжело и обидно.
Не знаю, много ли времени продолжится это животное состояние. Я попал в тяжелые тиски отца. Жаль, что я молод!… Никак не вывернешься.
Не знаю, что и писать, и голова тяжела, как свинец.
Отовсюду по роже скользит влага. Удрученное состояние. Скоро поеду в Рязань.>*
Слушай, ты пропиши Павлову, что я писать пока ему погожу. Но я, скажи ему, весьма всем доволен и очень рад, что его духовный перелом увенчался смиренным Раскаянием.>* Я нисколько на это не сетую.
Все остальное я объясню тебе после.
Присылай наклейку. Я купил Надсона за 2 р. 25 к.,>* как у Хитрова, только краска коричневая.
Слишком больно голову.
С. Е.
Спроси его, как конкурс?>*
Панфилову Г. А., 16 марта — 13 апреля 1913
Г. А. ПАНФИЛОВУ>*
Между 16 марта и 13 апреля 1913 г. Москва
Дорогой Гриша! Извини, что запоздал ответом. Вопрос о том, изменился ли я в чем-либо, заставил меня подумать и проанализировать себя. Да, я изменился. Я изменился во взглядах, но убеждения те же и еще глубже засели в глубине души. По личным убеждениям я бросил есть мясо и рыбу,>* прихотливые вещи, как-то вроде шоколада, какао, кофе не употребляю и табак не курю. Этому всему будет скоро 4 месяца. На людей я стал смотреть тоже иначе. Гений для меня — человек слова и дела, как Христос. Все остальные, кроме Будды, представляют не что иное, как блудники, попавшие в пучину разврата. Разумеется, я и имею симпатию и к таковым людям, как,>* напр<имер>, Белинский, Надсон, Гаршин и Златовратский и др., но как Пушкин, Лермонтов, Кольцов, Некрасов — я не признаю. Тебе, конечно, известны цинизм А. П<ушкина>, грубость и невежество М. Л<ермонтова>, ложь и хитрость А. К<ольцова>, лицемерие, азарт и карты, и притеснение дворовых Н. Н<екрасовым>.>* Гоголь — это настоящий апостол невежества, как и назвал его Б<елинский> в своем знаменитом письме.>* А про Некрасова можешь даже судить по стихотвор<ению> Никитина «Поэту обличителю».>* Когда-то ты мне писал о Бодлере и Кропоткине, этих подлецах, о которых мы с тобой поговорим после.>* Жаль, что не приходится нам увидеться, мы бы поговорили чередом, а не как в письмах. На пасху я поеду домой и не теряю надежды съездить к тебе,>* хотя бы на один день. Недавно я устраивал агитацию среди рабочих, письмом.>* Я распространял среди них ежемесячный журнал «Огни»>* с демократическим направлением. Очень хорошая вещь. Цена годовая 65 к. Ты должен обязательно подписаться. После пасхи я буду там помещать свои вещи.>*
Уж ты, брат, постарайся, напиши другую наклеечку. Если ты ее посылал в том письме, то, значит, ей и капут, она, вероятно, уже сгинула.>* Жаль, что я не люблю писать письма. Я бы все вылил, что чувствовал. Гриша, напиши, что ты там затевал творить.>* Очень мне интересно знать, что бы это было.
——
Вот тебе стихотворение нашего современного поэта Корецкого, очень хорошее по мысли>*: Наклонившись над жалкой фиалкой, Ты сегодня спросила меня: «Отчего такой хмурой и жалкой Она стала в сиянии дня?» О Дитя! Так и сердце поэта Расцветает, где сумрак ночной, Там, где много и красок и света, Бесполезно блистать красотой.
——
Любящий т<ебя> С. Е.
Панфилову Г. А., 23 апреля 1913
Г. А. ПАНФИЛОВУ>*
23 апреля 1913 г. Москва
Москва. 23 апреля 13 года. Милый Гриша, извиняюсь перед тобой за свое неисполненное обещание.>* Условия, Брат, условия помешали. Точки и запятые стали на пути и заградили дорогу. Тебе странными покажутся эти слова, но, к сожалению, увы! — это правда.
Итак, я бросил есть мясо, рыбы тоже не кушаю, сахар не употребляю, хочу скидавать с себя все кожаное, но не хочу носить названия «Вегетарианец». К чему это? Зачем? Я человек, познавший Истину, я не хочу более носить клички христианина и крестьянина, к чему я буду унижать свое достоинство. Я есть ты. Я в тебе, а ты во мне.>* То же хотел доказать Христос, но почему-то обратился не прямо непосредственно к человеку, а ко Отцу, да еще небесному,>* под которым аллегорировал все царство природы. Как не стыдны и не унизительны эти глупые названия? Люди, посмотрите на себя, не из вас ли вышли Христы и не можете ли вы быть Христами. Разве я при воле не могу быть Христом,
