Том 6. Письма - [12]

За мной следят, и еще совсем недавно был обыск^* у меня на квартире. Объяснять в письме все не стану, ибо от сих пашей и их всевидящего ока не скроешь и булавочной головы.^* Приходится молчать. Письма мои кто-то читает, но с большой аккуратностью, не разрывая конверта.^* Еще раз прошу тебя, резких тонов при письме избегай, а то это кончится все печально и для меня, и для тебя. Причину всего объясню после, а когда, сам не знаю. Во всяком случае, когда угомонится эта разразившаяся гроза.

А теперь поговорим о другом. Ну как ты себе поживаешь. Я чувствую себя прескверно. Тяжело на душе, злая грусть залегла.^* Вот и гаснет румяное лето со своими огненными зорями, а я и не видал его за стеной типографии.^* Куда ни взгляни, взор всюду встречает мертвую почву холодных камней, и только и видишь серые здания да пеструю мостовую, которая вся обрызгана кровью жертв 1905 г. Здесь много садов, оранжерей, но что они в сравнении с красотами родимых полей и лесов. Да и люди-то здесь совсем не такие. Да, друг, идеализм здесь отжил свой век, и с кем ни поговори, услышишь одно и то же: «Деньги — главное дело», а если будешь возражать, то тебе говорят: «Молод, зелен, поживешь — изменишься». И уже заранее причисляют к героям мещанского счастья,^* считая это лучшим блаженством жизни. Все погрузились в себя, и если бы снова явился Христос, то он и снова погиб бы, не разбудив эти заснувшие души. Жизнь невеселая, жизнь терпеливая, Горько она, моя бедная, движется.^* Да, я частенько завидую твоему другу Пырикову. Вероятно, его боги слишком любили, что судили ему умереть молодым.^* Как хорошо закатиться звездой пред рассветом,^* но а сейчас-то его пока нет и не видно. Кругом мрак. Ах ты, ноченька, Ночка темная, Ночка темная, Ночь осенняя!^* Дела мои не особенно веселят. Поступил в университет Шанявского^* на историко-философский отдел, но со средствами приходится скандалить.^* Не знаю, как буду держаться, а силы так мало. Я не знаю, что ты там засел в Клепиках, пора бы и вырваться на волю. Ужели тебя не гнетет та удушливая атмосфера? Здесь хоть поговорить с кем можно и послушать есть чего.^* Пока, думаю довольно с меня разводить эти мертвые каракули. Скука невыносимая. «Все мошенники и подлецы. Есть только один порядочный человек, губернатор города NN, да и тот, по правде сказать, свинья!» Так говорил Собакевич.^* И правда, я пока хорошего ничего не вижу.

Любящий тебя

Сережа.

Панфилову Г. А., между 3 и 7 ноября 1913

Г. А. ПАНФИЛОВУ^*

Между 3 и 7 ноября 1913 г. Москва

Дорогой Гриша! Писать подробно не могу. Арестован<о> 8 челов<ек> товарищей. За прошлые движения, из солидарности к трамвайным рабочим,^* много хлопот и приходится суетиться.^*

А ты пока пиши свое письмо, я подробно на него отвечу.

Любящий тебя Сережа.

Бальзамовой М. П., 10 декабря 1913

М. П. БАЛЬЗАМОВОЙ^*

10 декабря 1913 г. Москва

Маня!

Забывая все прежние отношения между нами, я обращаюсь к тебе, как к человеку, можешь ли ты мне ответить. Ради прежней Святой любви, я прошу тебя не отмалчиваться. Если ты уже любишь другого, я не буду тебе мешать, но я глубоко счастлив за тебя. Дозволь тогда мне быть хоть твоим другом. Я всегда могу дать тебе радушные советы. Сейчас я не знаю, куда преклонить головы; Панфилов, светоч моей жизни, умирает от чахотки.^*

Жду ответа, хотя бы отрицательного, иначе с твоей стороны неблагородно.

Москва, Пятницкая ул.

Типо-литография Сытина.

Корректорская.

С. А. Есенин.

Жду до 16.^*

На конверте: Рязань.

Хлебная ул. д. И. Ф. Фролова

В село Калитинку.

Учительнице

Марии Парьменовной

Бальзамовой

Панфилову Г. А., январь 1914 ("Мне не спится в тоске по ночам…")

Г. А. ПАНФИЛОВУ^*

Январь 1914 г. Москва

Мне не спится в тоске по ночам,

Думы грустные сон отгоняют!^*

Отгоняют! Дорогой Гриша, ты подумаешь, что я совсем забыл тебя, но напрасно. Ты не можешь себе представить, до чего сейчас возбуждена моя душа. С одной стороны, ты в опасном положении, а с другой — проворовался Шитов.^* Он в Москве, и больше я тебе ничего не скажу, не хочу травить тебя и себя. Гриша! Ради Бога, ты меньше раздражайся, а то это все <не> пройдет.^* Лечись, как не можно лечись. Напиши мне, какое тебе нужно лекарство, я пришлю. Читай меньше. Тебе сейчас это очень вредно. Если уж хочешь, то самые легкие по мысли книги. Желаешь, я тебе пришлю уголовные романы лубочных изданий. Серии я не нашел,^* а эти купил, но не знаю, годятся ли тебе эти: «Графиня нищая», «Ванька Каин».^* Писать мне не трудись, а если что нужно, то попроси своего папа́,^* он, кажется, у тебя добрый. Извини, что мало письмо. Через 3 дня или 2 еще пришлю.

Любящий тебя

Сережа.

Панфилову Г. А., январь 1914 ("Дорогой Гриша!..")

Г. А. ПАНФИЛОВУ^*

Январь 1914 г. Москва

Дорогой Гриша! Изнуренный сажусь за письмо. Последнее время я тоже свалился с ног. У меня сильно кровь шла носом. Ничто не помогало остановить. Не ходил долго на службу, и результат — острое малокровие. Ты просил меня относительно книг, я искал, искал и не нашел. Вообще-то в Москве во всех киосках и рынках не найти старых книг этого издательства.^* Ведь главное-то, они захватили провинциализм,^* а потому там и остались. Вообще каких-нибудь я могу прислать.