Том 6. Письма, 1860-1873 - [157]

В начале 1860-х гг. Блудов обратился к Тютчеву с просьбой перевести для него стихотворный афоризм немецкого философа конца XVI — начала XVII в. Якоба Бёме. По-видимому, этот перевод был нужен ему для упомянутого незавершенного труда, в котором афоризм Бёме о времени и вечности мог занять свое место наряду с изречениями других философов.

Ответ Тютчева свидетельствует об основательности его знакомства с идеями Бёме. Указывая на то, что в учении Бёме пересеклись противостоящие друг другу доктрины — пантеизм и христианство, Тютчев отмечает главное своеобразие этого учения.

Язык Бёме напомнил Тютчеву язык «наших сектантов». В конце 1850-х — начале 1860-х гг. в русском обществе сильно возрос интерес к расколу, старообрядчеству и к памятникам их письменности и фольклора. В печати постоянно появлялись исследования и сообщения с публикацией старообрядческих стихов, песен и т. д. Большое внимание привлекла к себе осуществленная в 1861 г. академиком Н. С. Тихонравовым публикация самого яркого памятника старообрядческой литературы — «Жития протопопа Аввакума» (на обложке — 1862 г.).

Печатается по автографу — ИРЛИ. Р. I. Оп. 27. Ед. хр. 146. Л. 1–2.

Первая публикация — ЛН-1. С. 500–501.

Датируется по времени работы Д. Н. Блудова над «Мыслями и замечаниями».

¹ Тютчев был большим мастером малых стихотворных форм. Поэтому не случайно обращение к нему Блудова с просьбой о переводе четверостишия Бёме:

Wem Zeit ist wie Ewigkeit

Und Ewigkeit wie Zeit,

Der ist befreit

Von allem Streit.

Так обычно цитируется это четверостишие в исследованиях, посвященных Я. Бёме. На обороте 2-го листа письма Тютчева оно написано с иной четвертой строкой: «Von allem Leid» (ИРЛИ. Р. I. Оп. 27. Ед. хр. 146. Л. 2 об.).

В стихотворном афоризме Бёме о времени и вечности воплотилось характерное для него стремление к познанию бытия Вселенной в единстве и согласии противоречий. Идея этого афоризма проходит через многие сочинения Бёме, поэтому возникло даже такое представление об этом философе: «Почти с детства для него “время стало как вечность, и вечность как время”, — по его любимому присловью» (цитата из предисловия переводчика в кн.: Бёме Я. Aurora, или Утренняя заря в восхождении / Перевод А. Петровского. М., 1914. С. IX). Это была пантеистическая иллюзия, идиллическое представление о возможности гармонии «времени» и «вечности», т. е. времени бытия отдельной личности и космического времени мироздания.

В своих оценках системы Бёме Тютчев сближался со многими мыслителями своего времени. Натурфилософские идеи Бёме привлекали Баадера и Шеллинга; его стремление соединить в высшем единстве абсолютные противоположности ценил Гегель; Герцен и Чернышевский видели в нем одного из самых интересных философов XVII в. Близкое знакомство Тютчева с Шеллингом, высоко ценившим Бёме и часто обращавшимся к его наследию, могло, несомненно, оказать влияние на поэта в период его пребывания в Мюнхене. Однако следует учесть и то обстоятельство, что уже в конце XVIII в. сочинения Бёме стали широко известны в России. Не исключено поэтому, что со взглядами Бёме Тютчев мог познакомиться еще до отъезда в Германию.

30. П. А. ВАЛУЕВУ

Граф П. А. Валуев — министр внутренних дел в 1861–1868 гг.

Печатается по автографу — ИРЛИ. Ф. 93. Оп. 3. Ед. хр. 1297. Л. 1–2.

Первая публикация — ЛН-2. С. 488.

¹ Письмо Тютчева Валуеву было вызвано следующими обстоятельствами. В 1862 г. поэт А. Н. Майков напечатал в «Библиотеке для чтения» (№ 1) стихотворное послание «Другу Илье Ильичу», в котором дал сатирический образ деятеля, обуреваемого идеями всеобщего преобразования. В переработанном виде оно вошло в сборник «Новых стихотворений (1858–1863)» Майкова, вышедший в качестве приложения к № 1 «Русского вестника» за 1864 г. В великосветских кругах увидели в стихотворении конкретные политические намеки. 14 февраля 1864 г. М. Ф. Тютчева записала в дневнике: «Папа́ получил записку от Валуева, который требует объяснения стихотворения Майкова “Илье Ильичу”, в котором просвещенная публика видит государя описанного» (ЛН-2. С. 486). Майков, служивший цензором под начальством Тютчева, председателя Комитета цензуры иностранной, написал пространное объяснение возникшего «недоразумения». Тютчев переслал это объяснение Валуеву с сопроводительным письмом от 16 февраля. Благодаря помощи Тютчева все завершилось благополучно. 17 февраля М. Ф. Тютчева отметила в дневнике, что история Майкова «кончилась благополучно. Ни государь, ни государыня не поверили толкам безграмотных» (там же. С. 490).

31. Д. Ф. ТЮТЧЕВОЙ

Печатается по автографу — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 73. Л. 54–54 об.

Первая публикация — ЛН-1. С. 451–453.

Приписка к письму Эрн. Ф. Тютчевой от 29 февраля 1864 г.

¹ В январе 1864 г. Д. Ф. Тютчева серьезно заболела (Дневник М. Ф. Тютчевой. Записи от 28–31 янв. 1864 г. — Мураново. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 181). Оправившись от болезни, она уехала в Москву.

² Имеется в виду смерть гр. Д. Н. Блудова, последовавшая 19 февраля 1864 г.

³ Эти строки перекликаются с двустишием, которое Тютчев послал дочери ко дню ее рождения 12 апреля 1864 г.:

Не все душе болезненное снится: