Том 6. Пьесы 1871-1874 - [60]
Анна. Ну, уснула.
Настя(во сне). Держите меня, не выпускайте!
Анна. Э, матушка, вот ты что заговорила. Настенька, проснись! Пойдем в комнату, там уснешь.
Настя. А? Что вы? Где я? Пойдемте!
Анна. Михей Михеич, мы пойдем домой.
Крутицкий. Идите, идите, я постерегу.
Анна. Что ты, Михей Михеич, все стережешь! Этак и в самом деле подумают, что у нас денег много. Еще убьют, пожалуй; с тобой до беды доживешь (Уходит, Настя за ней.)
Крутицкий. И убьют, и убьют. Чувствует, бедная.
Из лавки выходит Лютов.
Крутицкий, Лютов.
Лютов(в дверь лавки). Сделай милость, Истукарий Лупыч, не торгуй по ночам! Нехорошо. (Подходит к Крутицкому.) Ну, что?
Крутицкий. Не были, не пришли нынче. Что делать-то, не пришли.
Лютов. Да и не придут. Только вы полицию беспокоите.
Крутицкий. Нет, батюшка, Тигрий Львович, нет. Уж я вам их заманю, нарочно заманю. Я старый подьячий, я свое дело знаю. Разом всю шайку накроете, орден получите.
Лютов. Недурно бы.
Крутицкий. Верно, верно. Я сам слышал своими ушами, как они сговаривались.
Лютов. Ну, теперь светло, я свою команду возьму. Надо квартал дозором обойти. (Подает руку Крутицкому.)
Крутицкий. Уж завтра-то не откажите, батюшка, батюшка. (Подобострастно берет обеими руками руку Лютова и несколько раз кланяется.) Возьмите теперь, возьмите.
Лютов дает свисток и уходит; два будочника выходят из кустов и издали идут за ним.
Я от старых сыщиков слышал: никогда ты вора не хватай прежде времени, не мешай ему, не мешай, а то он на суде отвертится. А ты дай ему дело сделать, дай ему простор, да тогда и бери его. Вот мы их впустим, да и дадим им время распорядиться… Ведь, может быть… Что делать-то! Что делать-то! (Утирает слезы.) Может быть, они Анну и тук! (Делает рукой жест, как рубят топором.) Что делать-то! Зато уж всех на каторгу, всех на каторгу. Жаль Аннушку, да что ж! Это смерть хорошая; все равно что мученица. Да, да. А воров-то на каторгу.
Входит Елеся.
Крутицкий, Елеся.
Крутицкий. Откуда ты?
Елеся. Где был, там нету, Михей Михеич!
Крутицкий. Что ж ты бродишь по ночам! Что ты бродишь?
Елеся. Будешь бродить, Михей Михеич, как из дому-то ухватом. Разве б я спать-то не умел? Да, видно, скачи враже, як пан каже. Вот и скачи по холодку-то и слоняйся, как вор.
Крутицкий. Да, как вор, как вор.
Елеся. А что у нас тут воров, Михей Михеич!
Крутицкий. Много?
Елеся. Страсть! Я всех знаю.
Крутицкий. Знаешь?
Елеся. Знаю, Михей Михеич. Я по ночам рыбу ловлю, так часто их вижу. И, как их увижу, сейчас с ними в разговор: «Здравствуйте, господа жулики!» А они мне: «Здравствуйте, господин Мигачев!» — «У меня, в моем переулке, чтоб честно и благородно!» — «Слушаем, Елисей Иваныч!» — «А то смотрите!» — «Будьте покойны, Елисей Иваныч!» Вот я как с ними! Я над ними командую, задачи им задаю. Видели у Ларисы собачку маленькую, лохматенькую? Это я ей подарил. Говорю: «Господа жулики!» — «Что угодно, Елисей Иваныч?» — «Вы, говорю, по разным местам за своим промыслом ходите, так уж вам кстати. Чтоб была мне, говорю, собачка, маленькая, лохматенькая, хвостиком вот так!» — «Предоставим, Елисей Иваныч». Через день готова в лучшем виде, так точно.
Крутицкий. Ты мне их укажи как-нибудь, чтоб мне их в лицо-то знать. Укажи!
Елеся. Извольте. Да вот сейчас все эти воры подле нас будут.
Крутицкий(с испугом). Где? Где?
Елеся. А вот сюда в лавочку один по одному соберутся. Квартальный ушел из лавки?
Крутицкий. Ушел.
Елеся. Ну, так уж гляди, есть кто-нибудь.
Крутицкий. Как же я их не видал?
Елеся. У них с той улицы особый ход есть. У всякого плута свой расчет, Михей Михеич.
Крутицкий. Много их?
Елеся. Человек восемь. Сбудут свой товар Истукарию Лупычу да уж налегке и разойдутся по своим местам. Вон в окошечко смотрят.
Крутицкий. Куда смотрят?
Елеся. Дозор нейдет ли, да и на вас поглядывают.
Крутицкий(прячась за Елесю). На меня?
Елеся. Что, мол, такой за новый сторож проявился. Им тоже нужно сторожей знать; они тоже свою осторожность должны иметь.
Крутицкий. Я не стеречь, я так вышел, погулять, не спится.
Елеся. А дубина-то зачем с вами? Ха-ха-ха!
В лавке хохот.
Крутицкий(испугавшись). Я брошу ее, Елеся, брошу ее.
Елеся. Бросьте лучше; а то ведь она об двух концах. (Хохочет.)
В лавке хохот.
Крутицкий. Чему они смеются, Елеся, чему?
Елеся. Страсть напущают.
Крутицкий. Они нас это, нас пугают?
Елеся. Да вы не бойтесь. Это они игру ведут. Так, шутя. А все ж таки, чтобы и опасались. Что же это вы такое стережете?
Крутицкий. Молчи ты, услышат.
Елеся. Видно, у вас и вправду денег много.
Крутицкий. Молчи ты, молчи, болтун! Эх, какой ты болтун. Ну, что ты болтаешь, ну, что! Ведь услышат!
Елеся. Ну, а нет, так нет. Мне что.
Крутицкий. Да зачем болтать, зачем болтать? Ну, услышат, что у меня деньги, ну, убьют меня, ну, туда мне и дорога, я уж старик. А тебе-то нехорошо; ты молодой человек, а все болтаешь. Так вот болтуном и прозовут, и нехорошо. Все и будут: болтун да болтун! Ну, что? Ну, что?
Елеся. Да я к примеру, Михей Михеич.
Крутицкий. Да не надо мне твоего примера.
Елеся. Ведь я какой человек?
Крутицкий. Какой? Глупый.
Елеся. Нет, погодите! Я вот какой: будь у вас в кармане сто тысяч…
