Том 6. Одна любовь. Небо голубое. Соборный благовест - [15]

Утром в роще повстречала

Я крылатого стрелка

И в испуге побежала

От него, как лань легка.

Поздно он меня заметил,

И уж как он ни летел,

В сердце мне он не уметил

Ни одной из острых стрел,

И когда к моей ограде

Прибежала я, стеня,

Он махнул крылом в досаде

И умчался от меня».

«Цветков благоуханье…»

Цветков благоуханье,

И птичье щебетанье,

И ручейков журчанье, –

Всё нам волнует кровь,

И сказывает сказки

Про радостные ласки,

Про сладкую любовь.

Прекрасна, как цветочек,

Легка, как мотылёчек.

Иди ко мне в лесочек,

Иди ко мне смелей.

Чего тебе бояться?

Не долго улыбаться

Весне в тени ветвей.

Поспешно мчатся Оры.

И дни, и ночи скоры.

Замолкнут птичьи хоры,

Всё милое пройдёт.

Настанет час истомный,

Увянет ландыш скромный,

Фиалка отцветёт.

К чему терять мгновенья

На ложные сомненья,

На скуку размышленья?

Целуй меня, целуй!

Любви отдайся нежной

И ласке безмятежной

У этих звучных струй.

«Вижу, дочь, ты нынче летом…»

«Вижу, дочь, ты нынче летом

От Колена без ума,

Но подумай-ка об этом,

Что тебе сулит зима.

У Амура стрелы метки,

Но ещё грозит беда:

Был же аист у соседки,

Не попал бы и сюда». –

«Мама, я не унываю.

Чтобы ту беду избыть,

Я простое средство знаю:

Надо аиста убить.

Что же мне тужить о ране!

Как она ни тяжела,

У Амура есть в колчане

И на аиста стрела».

«Румяным утром Лиза, весела…»

Румяным утром Лиза, весела,

Проснувшись рано, в лес одна пошла.

Услышав пенье пташек по кустам,

Искала гнёзд она и здесь и там,

И что же взор прекрасной подстерёг?

То был Амур, любви крылатый бог.

Она дрожит, в огне жестоком кровь,

Лицо горит, и к сердцу льнёт любовь.

Корсаж Амуру сделавши тюрьмой,

Она несёт его к себе домой,

И говорит отцу, едва дыша:

«Смотри, отец, как птичка хороша!»

Ждала улыбки Лиза от отца.

Отец ворчит: «Узнал я молодца!»

Амуру крылья вмиг обрезал он,

И в клетке бог, – попался в злой полон.

«Скоро крылья отрастут…»

Скоро крылья отрастут

У пленённого Амура,

И фиалки зацветут

В сладких песнях трубадура.

Прутьев клетки не разбить

Соловью иль робкой кенке,

Но Амура полонить

Разве могут эти стенки?

Ах, придёт, придёт весна,

Засмеются гибко ветки,

И, проснувшийся от сна,

Улетит Амур из клетки.

«Весна сияла ясно…»

Весна сияла ясно.

Фиалка расцвела.

Филис, легка, прекрасна,

Гулять в поля пришла.

И думает фиалка:

«О дева, ты – весна,

И как мне, бедной, жалко,

Что слишком я скромна!

Увы! Мой венчик малый

Что даст её мечте?

Цвести бы розой алой

На пышном мне кусте.

Она меня взяла бы,

Мой аромат вдохнуть,

И я тогда могла бы

К её груди прильнуть».

Фиалкиным мечтаньям

Не внемлешь ты, весна.

Иным очарованьем

Филис упоена.

Мечтает о Филене.

Филен сюда придёт,

И о любовном плене

Ей песенку споёт.

Она ступила белой

И лёгкою ногой,

Ещё незагорелой,

На цветик полевой.

На травке увядает

Помятый стебелёк.

Фиалка умирает.

Увы! Жестокий рок!

Любовь неодолима,

Проносится, губя.

Филис проходит мимо,

Мечтая и любя.

«За цветком цветёт цветок…»

За цветком цветёт цветок

Для чего в тени дубравной?

Видишь, ходит пастушок.

Он в венке такой забавный.

А зачем, скажи, лужок?

На лужке в начале мая

Ходит милый пастушок,

Звонко на рожке играя.

Для чего растёт лесок?

Мы в леску играем в прятки.

Там гуляет пастушок.

С пастушком беседы сладки.

А песочный бережок?

Он для отдыха годится.

Там гуляет пастушок,

В воды светлые глядится.

А прозрачный ручеёк?

Хорошо в ручье купаться.

Близко ходит пастушок,

Хочет милую дождаться.

«Скупа Филис, но пыл мятежный…»

Скупа Филис, но пыл мятежный

Сильвандру надо утолить.

Баранов тридцать деве нежной

Он дал, чтоб поцелуй купить.

Наутро согласилась рано,

И к пастушку щедрей была, –

Лобзаний тридцать за барана

Пастушка милому дала.

День ото дня Филис нежнее,

Боится, – пастушок уйдёт.

Баранов тридцать, не жалея,

За поцелуй ему даёт.

Потом Филис умней не стала,

И всех баранов и собак

На поцелуи променяла,

А он целует Лизу так.

«В лугу паслись барашки…»

В лугу паслись барашки.

Чуть веял ветерок.

Филис рвала ромашки,

Плела из них венок.

  Сильвандра

  Она ждала.

  Филис Сильвандру,

  Сильвандру

  Венок плела.

А в роще недалёкой

Сильвандр один гулял.

Для Лизы черноокой

Фиалки он сбирал.

  Сильвандра

  Филис ждала.

  Она Сильвандру,

  Сильвандру

  Венок плела.

Вдруг видит, – Лиза входит

Украдкою в лесок.

Её к ручью выводит

Коварный пастушок.

  Сильвандра

  Филис ждала.

  Филис Сильвандру,

  Сильвандру

  Венок плела.

Таясь в кустах ревниво,

Увидела она,

Как Лиза шаловлива

И как она нежна.

  Сильвандра

  Филис ждала.

  Она Сильвандру,

  Сильвандру

  Венок плела.

К траве склонившись низко,

И плачет, и дрожит,

Но утешенье близко, –

К Филис Филен бежит.

  Сильвандра

  Она ждала.

  Она Сильвандру,

  Сильвандру

  Венок плела.

«Филис, к чему же слёзы? –

Ей говорит Филен. –

В любви не только розы,

Бояться ли измен?»

  Сильвандра

  Филис ждала.

  Но не Сильвандру,

  Филену

  Венок дала.

«Нет, я тому не верю, что шепчет мне Колен…»

Нет, я тому не верю, что шепчет мне Колен,

Как радостен для сердца любовный милый плен.

  Перед Клименой отчего же

    Климен в слезах,

  И вечно всё одно и то же,

    То ох, то ах!

О нет, я не поверю, как ни шепчи Колен,

Что сладостен для сердца любовный нежный плен.

  Тогда зачем же все моленья

    У милых ног,

  И столько горести, томленья,

    Тоски, тревог?

О нет, о нет, не верю, как ни шепчи, Колен,

Что для сердец отраден любовный хмельный плен!