Том 6. О маленьких-для больших - [15]
Слушайте! От такого зрелища здоровый слон с ума сойдет, а не то что этот несчастный Ямбо.
Понятно, что животное было не прочь убежать, от этой компании!..
Но они уже подняли крик:
— Ой, он вырвется! Ой, он убежит! Ой, Одесса погибнет, Одессе угрожает опасность!!.
Что такое, спрошу я вас: — слон? Это Везувий, или землетрясение, или что?
Такой большой город, и броненосцы есть, пушки, весь военный округ, — так Одесса слона испугалась!
И, представьте, такой большой город вступил в войну с маленьким слоном. Связался черт с младенцем!
Мирное население покидает свои дома, на бирже ценности летят вниз, а «Одесские Новости» делают себе тираж, сколько у меня волос на голове.
Крик, плач, на вокзале билеты берут за неделю.
Зверинец Лорбербаума окружен войсками, пристава назначили комендантом зверинца, а Кунцендорф ходит и под шумок бьет евреев по морде.
Лорбербаум плачет, как дите:
— Слушайте! Убейте мне этого слона, ну его к черту, мне его уже не жалко.
Потом другой комиссионер говорит:
— Как его убьешь сразу, это же не цыпленок, а слон… Его, может быть, месяц убивать надо. Давайте, отравим его.
Я спрошу вас: кто из них умный, если, когда они дали слону апельсин, набитый стрихнином, так слон понюхал и размазал ногой по полу.
Другой умник кричит:
— Дадим ему стрихнин на водке; слоны водку любят.
Мало им людей спаивать, так за слонов взялись.
Ну-с… Сделали они целое ведро стрихниновки, дали слону… Опять же я вас спрашиваю: кто же умный, а кто же сумасшедший?
Может — я? Может — вы?
Слон взял хоботом ведро и вылил на комиссионеров.
Так уже была, после этого, новая идея: давайте, его усыпим.
Попробовали…
Этот замечательный слон съел, может быть, сто порошков — и ничего. Пошевелит ушами, скушает и опять смотрит глазами на комиссию.
Один грек предложил городской управе подкопать под слоном яму и ссыпать туда слона.
Городская управа говорит:
— Мы не можем, потому у нас нет на слонов кредитов.
А слон стоит и смотрит, стоит и смотрит.
Уже солдатам скоро в лагери нужно переходить, а он стоит и смотрит на комиссионеров.
Это продолжалось, может быть, год бы или два, но явился уже еще один комиссионер, не из комиссии, а настоящий — от Робина.
Такой умный, что прямо прелесть.
Что? Ну, да, еврей, а то кто.
Пришел и говорит:
— Черт с ним, что вы к нему пристали. Слон здоровый, а вы ему только на нервы действуете. Оставьте его в покое.
— А вы разве в слонах понимаете?
— Комиссионер должен во всем понимать.
У него, может быть, все понятие о слонах было такое, что на палке ручка слоновой кости, больше ничего.
Но, однако, попробовали. Отозвали войско и оставили слона в покое.
И знаете результат?
Слон тоже успокоился!
И сразу все вернулись к своим занятиям: Сосновский стал штрафовать газеты, полиция выселять евреев, евреи— выселяться, бумаги поднялись, и одесситы стали возвращаться.
— Почему же, — вы меня спросите, — все так кричали?
— Одесса!
Если Одессе попадется муха, она из нее сделает слона, а если попадется, не дай Бог, слон, — это будет целая мексиканская война![4]
III
Адель нашли в Америке или
Адель, так делать не модель
(Роскошная драма в натуральных красках)
— Имею честь явиться, вашество!
— А вы кто?
— Как же! Я — Красовский.
— А-а-а! Всенижайшее! Юскевич-Красковский! Садитесь, милости прошу.
— Виноват, ваше пр-во… Не Красковский, а Красовский. Пристав.
— Без «к»?
— Так точно.
— Ага… Как это называется в грамматике — «к беглое». Вы какой Красовский?
— Вы меня должны помнить, ваше пр-во. Я вам скажу только два слова, и вы меня сразу вспомните: я нашел в Америке Адель Равич! К вам к первому с этой радостной вестью…
— Какая Адель? Зачем Адель?
— Боже, ты мой! Ведь, Адель Равич же! Главный винт в деле Ющинского. Знает настоящих убийц.
— Каких убийц? Что вы такое говорите… странное…
— Да убийц Ющинского.
— Ющинского? Виноват, это имеет отношение к американской войне?
— Никак нет, Ющинский, который в Киеве был убит. — Что вы говорите! И давно?
— Господи помилуй! Да неужели вы не помните?.. Ну, я вам скажу иначе: вспомните дело Бейлиса.
— Какого Бейлиса?
— Еврея.
— Кто же его убил?
— Не его убили, а наоборот, он был обвинен в убийстве. — Кто? Брандес?
— Не Брандес, а Бейлис.
— Разве его обвиняли? Он, кажется только свидетелем был в деле Панченко.
— Кто?
— Бранделяс.
— Ф-фу! Не Бранделяс, а Бейлис! Мендель Бейлис! И вот теперь я выяснил, что он окончательно не виноват.
— Что за оказия! Где, вы говорите, это дело было?
— В Киеве же, Господи!
— В каком Киеве?
— В Киеве! Город… Мать русских городов.
— Чья, вы говорите, мать?
— Русских городов.
— Не слышал, не слышал.
— На Днепре стоит.
— Кто?
— Киев.
— Ну?
— Стоит.
— Какой Днепр?
— Река.
— Первый раз слышу. Где?
— Странно… Не слышал. Что ж этот Брандес…
— В России.
— В какой?!
— Знаете, я пойду, ваше пр-во.
— Всего хорошего. Только, знаете, что? Плюньте вы на все это, а? Охота вам поднимать дело, о котором ни одна душа никогда и не слышала. Степан, проводи!!.
ЗАПИСКИ ТЕАТРАЛЬНОЙ КРЫСЫ (1915)
САМОЕ БОЛЬШОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ
Недавно я решил открыть в столице собственный театр: нанял помещение, пригласил хороших актеров и умных режиссеров.
— Я думаю, можно и начинать, — сказал я старшему режиссеру. — Для открытия мне бы хотелось поставить «Отелло» Шекспира.
Как отметить новогодние праздники так, чтобы потом весь год вспоминать о них с улыбкой? В этой книге вы точно найдёте пару-тройку превосходных идей! Например, как с помощью бутылки газировки победить в необычном состязании, или как сделать своими руками такой подарок маме, которому ужаснётся обрадуется вся семья, включая кота, или как занять первое место на конкурсе карнавальных костюмов. Эти и другие весёлые новогодние истории рассказали классики и современники — писатели Аркадий Аверченко, Михаил Зощенко, Н.
Аркадий Аверченко – «король смеха», как называли его современники, – обладал удивительной способностью воссоздавать абсурдность жизни российского обывателя, с легкостью изобретая остроумные сюжеты и создавая массу смешных положений, диалогов и импровизаций. Юмор Аверченко способен вызвать улыбку на устах даже самого серьезного читателя.В книгу вошли рассказы, относящиеся к разным периодам творчества писателя, цикл «О маленьких – для больших», повесть «Экспедиция в Западную Европу сатириконцев…», а также его последнее произведение – роман «Шутка мецената».
Из сборника «О хороших, в сущности, людях!», Петербург, 1914 год.
Жанр святочных рассказов был популярен в разных странах и во все времена. В России, например, даже в советские годы, во время гонений на Церковь, этот жанр продолжал жить. Трансформировавшись в «новогоднюю сказку», перейдя из книги в кино, он сохранял свою притягательность для взрослых и детей. В сборнике вы найдёте самые разные святочные рассказы — старинные и современные, созданные как российскими, так и зарубежными авторами… Но все их объединяет вера в то, что Христос рождающийся приносит в мир Свет, радость, чудо…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Среди мистификаций, созданных русской литературой XX века, «Всеобщая история, обработанная „Сатириконом“» (1910) по сей день занимает уникальное и никем не оспариваемое место: перед нами не просто исполинский капустник длиной во всю человеческую историю, а еще и почти единственный у нас образец черного юмора — особенно черного, если вспомнить, какое у этой «Истории» (и просто истории) в XX веке было продолжение. Книга, созданная великими сатириками своего времени — Тэффи, Аверченко, Дымовым и О. Л. д'Ором, — не переиздавалась три четверти века, а теперь изучается в начальной школе на уроках внеклассного чтения.
Немирович-Данченко Василий Иванович — известный писатель, сын малоросса и армянки. Родился в 1848 г.; детство провел в походной обстановке в Дагестане и Грузии; учился в Александровском кадетском корпусе в Москве. В конце 1860-х и начале 1870-х годов жил на побережье Белого моря и Ледовитого океана, которое описал в ряде талантливых очерков, появившихся в «Отечественных Записках» и «Вестнике Европы» и вышедших затем отдельными изданиями («За Северным полярным кругом», «Беломоры и Соловки», «У океана», «Лапландия и лапландцы», «На просторе»)
Статья Лескова представляет интерес в нескольких отношениях. Прежде всего, это – одно из первых по времени свидетельств увлечения писателя Прологами как художественным материалом. Вместе с тем в статье этой писатель, также едва ли не впервые, открыто заявляет о полном своем сочувствии Л. Н. Толстому в его этико-философских и религиозных исканиях, о своем согласии с ним, в частности по вопросу о «направлении» его «простонародных рассказов», отнюдь не «вредном», как заявляла реакционная, ортодоксально-православная критика, но основанном на сочинениях, издавна принятых христианской церковью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первый том трехтомного издания прозы и эссеистики М.А. Кузмина вошли повести и рассказы 1906–1912 гг.: «Крылья», «Приключения Эме Лебефа», «Картонный домик», «Путешествие сера Джона Фирфакса…», «Высокое искусство», «Нечаянный провиант», «Опасный страж», «Мечтатели».Издание предназначается для самого широкого круга читателей, интересующихся русской литературой Серебряного века.К сожалению, часть произведений в файле отсутствует.http://ruslit.traumlibrary.net.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В двенадцатый том настоящего издания входят художественные произведения 1874–1880 гг., публиковавшиеся в «Отечественных записках»: «В среде умеренности и аккуратности», «Культурные люди», рассказы а очерки из «Сборника».
В Тринадцатом томе Собрания сочинений Ф. М. Достоевского печатается «Дневник писателя» за 1876 год.http://ruslit.traumlibrary.net.
В настоящий том, помимо известных произведений — «Подходцев и двое других», «Позолоченные пилюли», входит не издававшийся около ста лет сборник рассказов «Дикое мясо».
Во второй том собрания сочинений входят книги: «Зайчики на стене. Рассказы (юмористические) Книга вторая» (1910), «Рассказы (юмористические). Книга третья» (1911), «Экспедиция в Западную Европу сатириконцев: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова», а также «Одесские рассказы» (сборник печатается полностью впервые спустя век после первой публикации).