Том 5. Золотое руно - [39]

Аргус уже приготовил мотыги и отправил своих товарищей вниз по берегу к морю копать ров, немного шире, чем корабль в поперечнике, начиная от корабельного носа. Там, на полмили вокруг, было глубже. Позади их, пока они копали, их слуги, вооруженные тяжелыми бревнами, утапливали каменистый песок во рву, чтобы поверхность стала ровной. «Арго» уже стоял на катках. Теперь оставалось положить другие катки, сделанные из крепких сосновых бревен, очищенных от коры, в ров впереди судна и потащить по ним корабль. Близ острой кормы едва хватало места для двух или трех волочильщиков, но Аргус развернул весла в весельных отверстиях, так что их комли выдавались теперь на пару футов за планширом, а лопасти упирались в ребра противоположного борта. Затем он приставил к каждому веслу человека, вскарабкался на нос и вскричал: «Раз-два-три — взяли!» Аргонавты потянули корабль, работая руками и плечами, упираясь ногами в землю, толпа хранила благоговейное молчание. «Арго» содрогнулся, заскрипел и начал медленно скользить вперед. Люди у весел и у кормы налегли посильнее, а Тифий следил за направлением движения, крича: «Дружнее, вы, по правому борту! Не жалейте сил, вы, по левому!» Катки застонали, и от трения поднялся дымок, а судно, гремя, ехало вниз. Тифий кричал: «Эй там, эй там! Не сметь пихаться! Теперь придержите! Дружнее, дружнее, ребятки!» Затем нос корабля со свистом скользнул в воду, и вот весь корабль очутился на воде. Тифий, у которого был наготове кувшин оливкового масла вылил его в море, плеснув сперва немного на корму — то было возлияние богу Посейдону с просьбой утихомирить море.

«Арго» ровно скользил по воде, и толпа трижды прокричала «Ура!», желая им удачи. Экипаж поставил судно на якорь на мелководье и, снова перевернув весла и укрепив их в весельных отверстиях кожаными петлями, начал таскать на борт грузы. Аргус проследил за установкой мачты, за подготовкой петель и блоков для подъема реи, а затем за укреплением рангоута и такелажа. Но он не поднял паруса, поскольку было безветрие.

Все было почти закончено, когда с берега вдруг послышался крик ужаса. Со стороны Иолка шел Гилас, шагавший рядом с простой запряженной быками повозкой, в которой, вытянувшись во весь рост, лежал Геркулес, а за ней тянулась процессия плакальщиков.

— Он мертв! Геркулес, наш предводитель, мертв!

А кто-то добавил:

— Без Геркулеса нельзя! Геркулес мертв! Мы не можем отплыть!

Но оказалось, что он всего лишь мертвецки пьян и что наемные плакальщики, приняв между делом угощение, явились в Пагассы, чтобы пожелать «Арго» удачи на дорогу.

Когда Гилас привел Геркулеса в чувство, выплеснув ему в лицо полный шлем морской воды, тот вскочил в ярости, схватил дубину и выпрыгнул из повозки, которая подкатила прямехонько к недавно выстроенному алтарю. Люди бросились врассыпную, аргонавты вскарабкались на борт и скорчились в три погибели внутри. Внезапно Геркулес нанес один за другим два мощных и метких удара по головам белых быков, которые тащили повозку. Те упали замертво рогами вниз. Ясон, выглянув за корму с места кормчего, вскричал:

— Хороший удар, благороднейший Геркулес! Ты расправился с жертвами хоть куда!

Геркулес потер глаза и пробудился, словно вышел из транса. Затем принялся смеяться. Народ выбрался из своих укрытий, аргонавты снова попрыгали с корабля в воду, и все тоже начали смеяться, даже наемные плакальщики. Затем Ясон крикнул Анкею большому и еще двоим, чтобы помогли ему распрячь убитых быков и подтащить их к алтарю. Это были те самые животные, которых Эсон хотел принести в жертву. Гилас увидел, как их гонят по дороге к Пагасам, одолжил их и запряг в повозку, чтобы отвезти Геркулеса.

Стоя перед алтарем, Ясон вскричал:

— Солнцеподобный брат Луноподобной Артемиды, Аполлон Дельфийский, Грозный Волк, Увенчанный Лаврами Аполлон, Сажающий на Корабль, которому я пообещал эту жертву шесть месяцев назад, когда посетил его славное святилище и город — выслушай меня! Не я, а Геркулес Тиринфский заклал этих быков в твою честь, и так скоро — и я не успел омыть водой для очищения мои руки, не насыпал твою долю священного ячменя в углубление алтаря. Ты знаешь, Дорогой Повелитель Мышей, как быстр Геркулес в любом начинании, взгляни благосклонно, умоляю и твое мусическое Величество, на это нарушение того, что предписано обычаем. Отмыв мои руки от нечистоты, я посвящаю этих прекрасных беспорочных животных тебе, Открыватель истины, посыпая солью, как приправой, их головы. Приведи наш корабль, молю тебя, целым и невредимым обратно, на этот берег в Пагасы, после того, как мы выполним нашу задачу, и сохрани всех, кто на корабле. По возращении каждый из нас, кому будет сохранена жизнь, снова возложит на это алтарь прекрасные приношения — бычье мясо и другие дары, бессчетные и бесценные подношения принесем мы в твои посещаемые пчелами святилища в Дельфах, Темпах или Ортигии. С нами поплывет Идмон, гость твоего дельфийского дома, а также благочестивый Адмет, царь Фер, который оказал тебе необычайное почтение, когда ты был у него в работниках и обязан был подчиняться любому его распоряжению. Защити то, что — твое, Небесный Лучник с Длинными Волосами, и даруй нам благой знак, когда мы развяжем перлини, ходатайствуй также за нас перед твоим суровым дядюшкой Посейдоном, чтобы его морские кони-волны не слишком беспокойно вздымались над глубинами.