Том 5. Одинокому везде пустыня - [67]

– Боже, какая сложность прочесть твои мысли, – они у тебя на лбу написаны! – рассмеялась Николь. – Не бойся, сестренка, – она положила руку на плечо Марии, – я все устрою в лучшем виде! – от волнения Николь облизнула полные, красиво очерченные губы – она всегда облизывалась, когда замышляла что-то бубновое.

– Как?

– О, это моя забота, я старая сводня! Сказала – значит, устрою!

– Но как?

– Боже, дай причалить. Ты хочешь увидеться с ним до Парижа или после? – Николь опять облизнула губы.

– После.

– Молодец! Дело есть дело. Хотя кто сказал, что любовь не дело? Я думаю, что это самое важное, самое главное дело в жизни, а?!

– Наверное, – покорно согласилась Мария, она была совершенно заморочена Николь и сбита с толку. Конечно, ей хотелось увидеть его до Парижа, увидеть немедленно, соблазн был так велик… но соблазн соблазном, а характер характером, и она его выдержала.

В Париже они остановились в трехэтажном, с лифтом, доме Николь, большая часть которого сдавалась внаем, и только верхний этаж всегда ждал владельцев.

– А ты рачительная хозяйка, Николь, – похвалила Мария, – у тебя ничего даром не пропадает.

– Конечно. Я хоть у мамы дурочка, но денежки считать умею. Да и потом ведь это грех, если что-то пропадает втуне. Дом, в котором никто не живет, – мертвеет.

– Пожалуй. Ой, а вон мост Александра Третьего! Совсем недалеко! – глядя из широкого окна гостиной, воскликнула Мария. – Опять меня догнала Россия…

– Да, мне тоже нравится этот вид, хотя в твоей России я никогда не была и наверняка не буду. Молодец ваш царь, самый красивый мост построил через Сену – это все признают.

– Еще бы вам не признавать! – запальчиво сказала Мария, и настроение у нее сразу улучшилось, она почувствовала себя спокойно, уверенно. И это внезапно пришедшее к ней чувство уверенности не обмануло ее во время дальнейшего пребывания в Париже.

Николь помогла Марие решить задачу, ради которой они и предприняли свое путешествие: помогла продать орудия с линкора «Генерал Алексеев».

– Чтобы дело было наверняка, давай все-таки потревожим старика Петена, – предложила Николь.

– Может быть, – неуверенно согласилась Мария. – Когда-то он обещал мне свое покровительство.

Николь позвонила в загородный дом маршала, и тот счел возможным подойти к телефону.

Николь сказала, что ей необходимо срочно встретиться с маршалом.

– Да, алло, вы помните ту русскую девочку, дочь адмирала, что жила у меня в начале двадцатых? Ту, что играла в пьесе, в белом платье, во рву форта Джебель-Кебир? Ну, вспомните, маршал?! Вспомните…

– Что-то припоминаю… а, такая хорошенькая, вспомнил!

– Не хорошенькая, а красавица – это я вам еще тогда объяснила! – наступала Николь.

– Да, да. Наверное. Тебе видней, ты сама у нас красавица! – маршал глухо рассмеялся. Он действительно вспомнил форт Джебель-Кебир, русскую пьесу во рву, украшенном гирляндами цветов, русскую девушку в белом, русских военных… Он вспомнил, и этот факт был ему так приятен, что лучшего подарка и нельзя было для него придумать.

– Ее зовут Мари, она рядом! – крикнула в трубку Николь. – Она хочет вам что-то сказать! Говори, – добавила Николь шепотом, – говори!

Мария бережно взяла трубку из рук Николь.

– Пароль «Мари»! – громко сказала она в микрофон.

На секунду, вторую, третью на том конце телефонного провода воцарилось молчание. Маршал припоминал и вдруг припомнил:

– Отзыв «Бизерта»! Приезжайте! – И он положил трубку.

– Все. Считай, дело в шляпе, – подытожила Николь.

– Откуда у тебя такая уверенность? Он ведь не в курсе…

– О, какая разница, в курсе, не в курсе! Это мне объяснил мой родной муженек: если люди такого ранга соглашаются вас принять, то отказать в вашей просьбе они уже не могут.

– Почему?

– О, это совсем просто: берегут свое здоровье.

– Как?

– О, Мари, какая ты недогадливая – это совсем на тебя не похоже! Проще простого. Когда человек делает другому человеку доброе дело, он сам становится от этого чуточку лучше. Во всяком случае – здоровее, тут уж на сто процентов! Ты не думай, что я такая умная, – Николь широко улыбнулась, показывая белые, ровные, хотя и чуточку крупноватые зубы, – жизнь так устроена, сама жизнь. Ты обратила внимание, что от моего муженька Шарля все просители выходят с улыбкой до ушей, все сияют. Конечно, его секретари и я отбираем тех, кто будет к нему допущен, но такая наша работа. Шарль говорит, что этот принцип знали еще египетские фараоны, им ведь тоже не мешало хорошее здоровье. А если отказывать, представляешь, сколько проклятий посыплется на его голову, а так одна осанна!

– Мудро, – согласилась Мария, – а ты умница, Николь!

– Как тебе сказать, – смутилась Николь, – я, конечно, не самая последняя дура, но очень многому в этой жизни меня научил Шарль.

– Ша-а-рль, Ша-а-рль, – протяжно повторила Мария. – Как странно, я столько лет с вами, а толком и не знала, как зовут твоего мужа. Все – ваше высокопревосходительство и ваше высокопревосходительство… а он просто Шарль… хорошее имя, мне нравится.

– Хорошее, – голос Николь дрогнул. – Мы никогда не говорили с тобой об этом, но мне крупно повезло в жизни, я вытянула из колоды козырного туза, а не какого-нибудь валета.