Том 4. Пьесы - [123]

Репортер. Это чрезвычайно интересно.

Сигелиус. Вы думаете?.. А сколько вам лет?

Репортер. Тридцать.

Сигелиус. Вот то-то и оно. Будь вы постарше, это не казалось бы вам… таким интересным… Далее, нам известно, что после первого же признака болезни прогноз совершенно точен: смерть наступает через три — пять месяцев, обычно от общего заражения крови. По мнению моему и моей школы, которая поныне гордится тем, что является клиникой великого Лилиенталя, моего покойного тестя… можете записать это… Итак, по мнению классической школы Лилиенталя, morbus Tshengi — инфекционное заболевание, вызываемое доселе неизвестным возбудителем. Предрасположение к ней появляется с первыми признаками физической старости. Признаки и ход болезни… ну, об этом, пожалуй, лучше не распространяться. Мало приятные подробности. Что касается лечения, то «sedativa tantum praescribere opportet»[79].

Репортер. Простите, как?

Сигелиус. Не записывайте этого, молодой человек, это только для врачей. Классический рецепт великого Лилиенталя. Вот это был врач, друг мой! Ах, если б он сейчас был с нами… Есть у вас еще вопросы? В моем распоряжении всего три минуты…

Репортер. Если господин советник разрешит… Наших читателей, конечно, больше всего интересует, как уберечься от этой болезни.

Сигелиус. Что-о-о? Уберечься? Никак! Абсолютно невозможно! (Вскакивает.) Мы все от нее перемрем. Каждый, кому больше сорока, обречен… Вам это все равно, в ваши глупые тридцать лет! Но мы, в наши зрелые годы… Подите-ка сюда! Взгляните, у меня на лице ничего нету? Какого-нибудь белого пятнышка? Что? Еще нет? Сколько раз в день я подхожу к зеркалу… Ваших читателей интересует, как уберечься… Еще бы! Меня это тоже интересует. (Садится, сжимает голову руками.) Боже, до чего бессильна наука!

Репортер. Господин советник, может быть, в заключение вы скажете несколько ободряющих слов?

Сигелиус. Да… Напишите у себя в газете, что… с этим нужно примириться.

Звонит телефон.

(Берет трубку.) Алло. Да. Что? Вы же знаете, что я никого не принимаю. Врач? А как его фамилия? Доктор Гален? Гм… Есть у него рекомендации? Нет? Так что же ему от меня нужно? Ах, вот как — «в интересах науки»? Пусть докучает этим моему второму ассистенту. У меня нет времени на какие-то научные разговоры. Что? Приходит уж пятый раз? Ну, если так, пожалуй, впустите его, но скажите, что я могу уделить ему всего три минуты. Да. (Вешает трубку и встает.) Вот видите, мой юный друг: попробуй тут сосредоточиться на научной работе!

Репортер. Извините, господин советник, что я отнял у вас драгоценное время…

Сигелиус. Не беда, не беда, друг мой. Наука и гласность должны идти рука об руку. Если я вам еще понадоблюсь, приходите без церемонии. (Подает руку.)

Репортер. Честь имею кланяться, господин советник! (Кланяясь, уходит.)

Сигелиус. Всего хорошего. (Садится за письменный стол.)

Стук в дверь.

(Берет перо и пишет. После паузы.) Войдите!

Доктор Галенвходит и нерешительно останавливается в дверях.

(Пишет, не поднимая головы. После долгой паузы.) Не заставляйте меня ждать, коллега.

Гален(запинаясь). Простите, господин советник… я не хотел беспокоить вас… Я доктор Гален…

Сигелиус(продолжает писать). Это мне уже известно. Что вам угодно, господин Гален?

Гален. Я… я работаю врачом страхкассы, господин советник… практикую… лечу, можно сказать, самую бедноту… и, таким образом, имею возможность наблюдать множество разных заболеваний… потому что… среди бедняков… свирепствует столько болезней…

Сигелиус. Как вы сказали? Свирепствует?

Гален. Да, свирепствует… ширится.

Сигелиус. Ах, вот что. Врач не должен говорить цветисто, коллега.

Гален. Да, правильно… А в последнее время, когда так распространилась белая болезнь…

Сигелиус. Morbus Tshengi, коллега. Человек науки должен выражаться кратко и точно.

Гален. Когда видишь все эти ужасы… видишь, как человек заживо разлагается… на глазах своей семьи… И это ужасное зловоние…

Сигелиус. Надо пользоваться дезодораторами, коллега.

Гален. Да, но так хочется спасти этих людей. У меня были сотни случаев… страшных случаев, господин советник… И стоишь, бывало, над ними с пустыми руками… в полном отчаянии…

Сигелиус. Неправильно, коллега! Врач никогда не должен отчаиваться.

Гален. Но это так ужасно, господин советник! И я сказал себе: надо что-то сделать… что-то испробовать, а не стоять так зря… Я, правда, прочитал всю литературу по этой болезни, но… извините, господин советник… там нет… там нет этого…

Сигелиус. Чего там нет?

Гален. Правильного метода лечения, господин советник.

Сигелиус(кладет перо). А вы его знаете, этот метод?

Гален. Да, думаю, что знаю.

Сигелиус. Ах, вы думаете! У вас, наверно, есть собственная теория ченговой болезни, не так ли?

Гален. Да. Есть собственная теория.

Сигелиус. Довольно, господин Гален. Когда против болезни не удается найти средства, для нее придумывают хотя бы теорию. Это обычное явление. Но, на мой взгляд, практикующий врач должен придерживаться проверенных методов. Что скажут ваши пациенты, если вы станете испытывать на них ваши сомнительные теории? Для экспериментирования существуют клиники, коллега.

Гален. Вот потому-то…