Том 4. Одиссея. Проза. Статьи - [5]

Много достойнейших власти и старых и юных; меж ними

Вы изберите, когда уж не стало царя Одиссея.

В доме ж своем я один повелитель; здесь мне подобает

Власть над рабами, для нас Одиссеем добытыми в битвах».

Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Телемаху:

«О Телемах, мы не знаем — то в лоне бессмертных сокрыто, —

Кто над ахейцами волнообъятой Итаки назначен

Царствовать; в доме ж своем ты, конечно, один повелитель;

Нет, не найдется, пока обитаема будет Итака,

Здесь никого, кто б дерзнул на твое посягнуть достоянье.

Но я желал бы узнать, мой любезный, о нынешнем госте.

Как его имя? Какую своим он отечеством славит

Землю? Какого он рода и племени? Где он родился?

С вестью ль к тебе о желанном возврате отца приходил он?

Иль посетил нас, по собственной нужде заехав в Итаку?

Вдруг он отсюда пропал, не дождавшись, чтоб с ним хоть немного

Мы ознакомились; был человек не простой он, конечно».

«Друг Евримах, — отвечал рассудительный сын Одиссеев, —

День свиданья с отцом навсегда мной утрачен; не буду

Более верить ни слухам о скором его возвращенье,

Ниже напрасным о нем прорицаньям, к которым, сзывая

В дом свой гадателей, мать прибегает. А нынешний гость наш

Был Одиссеевым гостем; он родом из Тафоса, Ментес,

Сын Анхиала, царя многоумного, правит народом

Веслолюбивых тафийцев». Но, так говоря, убежден был

В сердце своем Телемах, что богиню бессмертную видел.

Те же, опять обратившися к пляске и сладкому пенью,

Начали снова шуметь в ожидании ночи; когда же

Черная ночь посреди их веселого шума настала,

Все разошлись по домам, чтоб предаться беспечно покою.

Скоро и сам Телемах в свой высокий чертог (на прекрасный

Двор обращен был лицом он с обширным пред окнами видом),

Всех проводивши, пошел, про себя размышляя о многом.

Факел зажженный неся, перед ним с осторожным усердьем

Шла Евриклея, разумная дочь Певсенорида Опса;

Куплена в летах цветущих Лаэртом она — заплатил он

Двадцать быков, и ее с благонравной своею супругой

В доме своем уважал наравне, и себе не позволил

Ложа коснуться ее, опасаяся ревности женской.

Факел неся, Евриклея вела Телемаха — за ним же

С детства ходила она и ему угождала усердней

Прочих невольниц. В богатую спальню она отворила

Двери; он сел на постелю и, тонкую снявши сорочку,

В руки старушки заботливой бросил ее; осторожно

В складки сложив и угладив, на гвоздь Евриклея сорочку

Подле кровати, искусно точеной, повесила; тихо

Вышла из спальни; серебряной ручкою дверь затворила;

Крепко задвижку ремнем затянула; потом удалилась.

Он же всю ночь на постеле, покрытый овчиною мягкой,

В сердце обдумывал путь, учрежденный богиней Афиной.

Песнь вторая Второй день — до рассвета третьего дня

Рано поутру Телемах повелевает глашатаям созвать граждан Итаки на площадь и требует всенародно, чтоб женихи покинули дом его. Антиной дерзко ему ответствует. Предвещательное явление орлов; его толкует Алиферс, которому грубо возражает Евримах. Телемах требует корабля для отплытия в Пилос. Ментор упрекает народ в равнодушии к сыну Одиссееву; против него восстает Леокрит, который потом самовольно распускает народное собрание. Афина, под видом Ментора, ободряет молящегося ей Телемаха обещанием дать ему корабль и провожатых. Ключница Евриклея готовит запас на дорогу. Афина, получив от Ноэмона корабль, приготовляет его к отплытию; потом, усыпив женихов, пировавших в доме Одиссеевом, уводит с собою Телемаха на берег моря, куда приносят и все приготовленные на дорогу запасы. Телемах вместе с мнимым Ментором, не простясь с Пенелопою, пускается в море.

Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос;

Ложе покинул тогда и возлюбленный сын Одиссеев;

Платье надев, изощренный свой меч на плечо он повесил;

После, подошвы красивые к светлым ногам привязавши,

Вышел из спальни, лицом лучезарному богу подобный.

Звонкоголосых глашатаев царских созвав, повелел он

Кликнуть им клич, чтоб на площадь собрать густовласых ахеян;

Кликнули те; собралися на площадь другие; когда же

Все собралися они и собрание сделалось полным,

С медным в руке он копьем перед сонмом народным явился —

Был не один, две лихие за ним прибежали собаки.

Образ его несказанной красой озарила Афина,

Так что дивилися люди, его подходящего видя.

Старцы пред ним раздалися, и сел он на месте отцовом.

Первое слово тогда произнес благородный Египтий,

Старец, согбенный годами и в жизни изведавший много;

Сын же его Антифонт копьевержец с царем Одиссеем

В конеобильную Трою давно в корабле крутобоком

Поплыл; он был умерщвлен Полифемом свирепым в глубоком

Гроте, последний, похищенный им для вечерния пищи.

Три оставалися старцу: один, Еврином, с женихами

Буйствовал; два помогали отцу обрабатывать поле;

Но о погибшем не мог позабыть он; об нем он все плакал,

Все сокрушался; и так, сокрушенный, сказал он народу:

«Выслушать слово мое приглашаю вас, люди Итаки;

Мы на совет не сходились ни разу с тех пор, как отсюда

Царь Одиссей в быстроходных своих кораблях удалился.

Кто же нас собрал теперь? Кому в том внезапная нужда?

Юноша ли расцветающий? Муж ли, годами созрелый?

Слышал ли весть о идущей на нас неприятельской силе?

Хочет ли нас остеречь, наперед все подробно разведав?

Или о пользе народной какой предложить нам намерен?