Том 4. Кресси. Трилогия - [184]

Прошла минута, и он увидел ту, кого ждал. Она пробиралась к нему, скрываясь в тени негритянского флигеля. Даже при неясном утреннем свете нельзя было не узнать ее высокую фигуру, яркое полосатое облегающее платье и тюрбан. И вдруг в его настроении, как случалось и раньше, произошел крутой перелом — таков уж был его сильный и своеобразный темперамент. Сейчас он расстанется, быть может, навсегда, со своей женой — воплощением его юношеских грез! Пусть это расставание не будет омрачено злобой, как тогда, в Роблесе, пусть оно будет нежным и сотрет из памяти их прошлое! Одному богу известно, не станет ли их сегодняшнее прощание залогом их соединения в вечности. В эту минуту эмоционального напряжения Бранту казалось даже, что это его долг, столь же священный и бескорыстный, как тот, которому он посвятил свою жизнь.

Становилось светлее. На ближайшем посту послышались голоса, из надвигавшегося тумана доносился чей-то кашель. Брант подал приближающейся фигуре знак следовать за ним, побежал вперед и остановился под прикрытием можжевелового куста. Он по-прежнему вглядывался в болото и, услыхав близкий шелест юбки, украдкой протянул назад руку.

Наконец кто-то тронул его за руку; он вздрогнул и быстро обернулся.

Это была не его жена, а мулатка Роза, ее двойник! Лицо ее застыло от страха, блестящие глаза вылезли на лоб, белые зубы стучали. Она начала было говорить, но Брант схватил ее за руку и шепнул:

— Тише! Ни слова!

В руке она держала что-то белое, он схватил этот клочок бумаги — то была записка от жены, на этот раз писанная не поддельным, а настоящим, знакомым почерком, который отозвался в нем, словно голос прошлого:

«Прости, что я ослушалась, желая спасти тебя от ареста, позора или смерти, которые ждали тебя там, куда ты собирался пойти! Я взяла пропуск у Розы. Не бойся, что может пострадать твоя честь: если меня задержат, я признаюсь, что взяла пропуск у нее. Обо мне больше не думай, Кларенс, думай только о себе. Ты в опасности».

Он скомкал письмо в руке.

— Скажи, только говори тихо, — прошептал он в волнении, схватив ее за руку, — когда ты ее оставила?

— Только что, — еле выговорила перепуганная женщина.

Брант оттолкнул ее. Быть может, он еще успеет догнать и спасти Элис раньше, чем она дойдет до охраны. Он бросился вверх по оврагу, затем побежал по склону холма к первому караульному посту. Вдруг раздался знакомый окрик, и сердце в нем замерло:

— Кто идет?

Пауза. Потом послышалось бряцание оружия… голоса… снова пауза. Брант, затаив дыхание, продолжал прислушиваться. И наконец медленный и четкий голос:

— Пропустить мулатку!

Слава богу, спасена! Но едва у него промелькнула эта мысль, как вдоль всего склона с треском взметнулись вспышки выстрелов, в уши ворвался слишком знакомый клич конфедератов, а из тумана показалась извилистая цепь темных фигур, которые, точно стая серых волков, кинулись на его передовые линии. Он слышал крики своих людей, которые отступали, отстреливаясь; слышал резкую команду немногих офицеров, спешивших на свои посты, и понял, что застигнут врасплох и оказался в окружении!

Он бросился вперед к своим отступавшим в беспорядке солдатам и ужаснулся, видя, что никто не обращает на него внимания. Тут он вспомнил, что он в штатском. Но едва он успел сбросить шляпу и схватить саблю упавшего лейтенанта, как перед его глазами мелькнуло пламя, опалившее ему волосы, и он рухнул на землю рядом со своим офицером.

Боль под повязкой в том месте, где его голову задела пуля на излете, да невыносимый шум в ушах — вот все, что чувствовал Брант, понемногу приходя в сознание. Но и это он готов был принять за игру воображения, видя, что лежит на койке в своем госпитале, и вокруг него стоят офицеры штаба дивизии. А рядом — сам командир дивизии с суровым, но сочувственным выражением лица. Кларенс инстинктивно почувствовал, что здесь дело не в его ранении, и его охватило чувство стыда, которое не рассеялось от слов командира.

Генерал-майор, дав знак другим офицерам отойти, наклонился над койкой и сказал:

— Еще несколько минут назад мы считали, что вы попали в плен при первом натиске неприятельского арьергарда, который мы отбросили в вашу сторону с тем, чтобы вы его атаковали. А когда вас подобрали в штатском на склоне холма, никто вас не узнал. И то и другое казалось одинаково неправдоподобным, — прибавил он многозначительно.

Страшная истина мелькнула в уме Бранта. Наверно, Хукер был захвачен в плен в его генеральской форме, может быть, при какой-нибудь безрассудной вылазке и в сумятице не был узнан офицерами бригады.

Однако он поднял глаза на своего начальника.

— Вы получили мое письмо?

Генерал нахмурился.

— Да, — сказал он медленно, — но сейчас, увидев, что вы совершенно не подготовлены к обороне, я подумал, что вас обманула эта женщина — или другие — и что это неуклюжая подделка.

Генерал остановился и, заметив на лице раненого полное смятение, добавил, смягчившись:

— Но не будем говорить об этом, пока вы в таком состоянии. Доктор обещает, что через несколько часов вы снова будете в порядке. Крепитесь. Я хочу для вашего же блага, чтобы вы, не теряя времени, явились в Вашингтон для объяснений.