Том 4. Классические розы - [54]

Непередаваемая грусть в душе моей!

Таллинн

6 ноября 1935

Скандал в cemьe педагогический

Из-за окна, забытого открытым,

Произошел скандал в семье дурех,

И подавилась впопыхах бисквитом

Одна из старых теток четырех.

И барышне, ведьмообразной дылде,

Пришлось писать записку на стене,

Что, вот, знакомый доктор запретил-де

Ругаться при распахнутом окне…

А под конец записка возгласила

Проклятье воздуху, слова воздев —

Затем, что в воздухе таится сила,

Невинности лишающая дев…

Таллинн

27 ноября 1935

На озере

Домик на диване

Дом стоит как будто на диване:

Две горы — под домиком и над.

Озеро в предутреннем тумане,

И разлапанный фруктовый сад.

Хлюпкое и мшистое болотко

В чахлой, сохлой поросли сосны.

Днищем вверх повернутая лодка

В яблочном цвету — снегу весны.

Озеро Uljaste

7 января 1936

Елка в лесу

Лошадка, что булана и борза,

Домчала нас в избушку в тихий вечер

Рождественский. В ней елочные свечи —

Растягивающиеся глаза.

Рыбак сидел у старых клавесин

И пел слова наивного хорала.

Изба стояла в рощице осин,

Над озером изба его стояла.

Жена сбирала ласково на стол

Колбасы деревенские и студень.

Махровым цветом мир в избушке цвел,

И Праздник был похож на скромный будень.

А мальчики — восьми и десяти —

Старательно и тонко подпевали.

О, Боже, в эту ночь нас посети,

Хоть зрить Тебя достойны мы едва ли!

Озеро Uljaste

5 января 1936

На грустном озерe

В этой местности вечно печально,

Уж когда б я в нее ни попал.

Дремлет озеро первоначально

И луны озыбляет опал.

И поросшие соснами горы

(Берега ведь гора на горе!),

Глазки клюквы в болотном просторе

И морошка в живом янтаре,

И к раките подплывшая тихо

И смотрящая из глубины,

Ключевой и прозрачной, лещиха —

Все печальной полно тишины.

Десять лет я на озере не был,

И опять потянуло к нему

От прогорклого в городе хлеба

В зимних сумерек серую тьму.

Озеро Uljaste

4 января 1936

На льду

Плечо к плечу вдоль озера мы шли,

В воде ища забвенья от земли,

Такой никак не подходящей нам,

Нам, преданным без выполненья снам.

Твои глаза таили жизни жуть,

Ты отдохнуть молила где-нибудь,

Уставшая в бессмысленном труде.

Где? Все равно: раз почвы нет — в воде…

Я так тебя жалел, я так скорбел.

Озерный лед лучисто голубел,

И проруби во льду — то здесь, то там —

Об отдыхе нашептывали нам…

О, девочка, постой, повремени:

Еще настанут радостные дни!

Как озера влекущая вода

Весной освободится ото льда,

Так мы избавимся от наших бед,

И будет нами жизни гимн пропет,

И скорбь уйдет из добрых глаз твоих,

И будет целый мир для нас-двоих!

Озеро Uljaste

5 января 1936

Клавесины

Твоя душа летит к иным долинам:

Она погружена в цветенье лип.

Ты подошла, мечтая, к клавесинам,

И подошел к мечтам твоим Делиб.

В благочестивый вечер под Крещенье

Мы, притаясь в пролесенной глуши,

С тобой испытывали восхищенье

От всей, лишенной города, души!

Рояль твой в городе стоял закрытым,

Твоя душа молчала, как рояль.

Лишь здесь, соприкоснувшись с новым бытом,

Она позванивает, как хрусталь.

Озеро Uljаste

6 января 1936

Пескари

Скорей, скорей, скорей, скорей

Идем на ловлю пескарей!

При расцветении зари

Клюют так дружно пескари.

Одна есть грустная черта:

У их обиженного рта

Свисают усики-рожки,

Глаза — стеклянные кружки,

И вся в квадратиках спина —

Полусера, получерна.

Не очень важен червячок, —

Лишь бы слегка прикрыть крючок

Кусочком малым червячка:

Вмиг рыбу с ликом старичка

Поймаешь ты в быстринке той,

Что в солнце мнится золотой.

Итак, готовьте сухари:

К обеду будут пескари!

Таллинн

20 ноября 1935

«Ты души своей не растаскивай…»

Ты души своей не растаскивай,

Чтобы бабушек ублажить…

Ты пойми, мой ребенок ласковый,

Что самой тебе надо жить,

Что душа твоя предназначена

Мне, единому, навсегда,

Что не может быть впредь потрачена

Часть души твоей никуда!

Pühajõgi

3 июля 1935

Промельк

Весною осененный ясень

Под синью неба прояснел

И грустненький пейзаж украсил

Своею радостью весне.

Таллинн

27 февраля 1936

Песня о цветах

О подснежниках синеньких,

  Первых вешних цветах,

Песню, сердце, ты выкинь-ка

  Чтоб звучала в устах!

О бокальчатых ландышах,

  Ожемчуживших мох,

В юность давнюю канувших,

  Вновь струящих свой вздох.

О фиалочках северных,

  Лиловатых слегка,

Запах чей неуверенный

  Пьем на скате леска.

О жасмине, клубникою

  Полыхающем нам

В мае ночь светлоликую

  По окрестным садам.

И о бархатном ирисе,

  Чья окраска чиста,

Песню, сердце, ты выброси

  Нам скорей на уста!

Таллинн

6 марта 1936

За Днепр обидно

За годом год. И с каждым годом

Все неотступней, все сильней

Влечет к себе меня природа

Великой родины моей.

Я не завистлив, нет, но зависть

Святую чувствую порой,

Себе представив, что мерзавец —

Турист какой-нибудь такой, —

Не понимающий России,

Не ценящий моей страны,

Глядит на Днепр в часы ночные

В сияньи киевской луны!..

Таллинн

6 марта 1936

Поющие весны

Мы ярко чувствуем весну:

  Во всем ее мотив.

Бросает звонче в вышину

  Гудки локомотив.

И самый воздух стал ясней,

  И стал длиннее день.

Весна! Все мысли снова с ней,

  Куда бы их ни день.

При свете радостной зари

  В оранжевом соку

Уж вскоре будут глухари

  Томиться на току.

И реки вновь взломают лед

  И унесут в моря.

В душе сиянье и полет,

  Весне благодаря.

Заслышав вешнюю свирель,

  Я отдаюсь ей весь.

Весна — единственная цель

  Существованья здесь!

Таллинн

2 марта 1936

«Эта пара из двух разных гробов…»