Том 4. Черный карлик ; Пуритане - [205]

   В один восхитительный летний вечер какой-то всадник на отличном коне, похожий на военного в большом чине, медленно съезжал вниз извилистой тропой, в конце которой открывался вид на романтические руины замка Босуэл и реку Клайд, красиво извивающуюся среди скал и лесов и омывающую своими водами башни, некогда возведенные Эме де Балансом. Невдалеке виднелся Босуэл-бридж. Расстилавшееся на противоположном берегу обширное поле, где когда-то произошла страшная битва, завершившаяся поражением повстанцев, теперь было столь же спокойно и безмятежно, как поверхность озера в безветренный летний день. Кусты и деревья, росшие кругом в романтическом беспорядке, едва трепетали под дуновением вечернего ветерка. Даже рокот реки, и он, казалось, сделался глуше, чтобы не нарушать тишины окружающего.

   Тропа, по которой спускался всадник, проходила то в тени раскидистых могучих деревьев, то вдоль изгородей и -превосходных фруктовых садов, где созревал богатый летний урожай.

   Ближайшим строением, привлекшим к себе взоры путника, была довольно большая ферма или, возможно, усадьба мелкого землевладельца, расположенная на солнечной стороне склона, засаженного яблонями и грушами. В конце тропинки, ведшей к этой скромной усадьбе, стоял небольшой домик, который, судя по расположению, должен был быть сторожкой привратника, хотя все прочее говорило, что это не так. Хижина казалась уютной и удобной и была построена основательнее, чем принято строить в Шотландии. К ней примыкал небольшой сад, где росло несколько ягодных кустов и плодовых деревьев, между которыми был разбит огород. Рядом, на выгоне, паслись корова и шесть овец. У дверей, чванясь и важничая, созывая свое многочисленное семейство, кукарекал петух. Аккуратно сложенные валежник и торф свидетельствовали о там, что жилище хорошо обеспечено на зиму топливом. Легкий голубой дымок, поднимавшийся из трубы над соломенной крышей, медленно расплывался среди зеленых деревьев, — он говорил о том, что на очаге готовится ужин. Чтобы дополнить эту мирную картину сельского благополучия и покоя, добавим, что девочка лет пяти несла кувшин с водой из чудесного, прозрачного как кристалл, ключа, журчавшего у подножия старого, иссохшего дуба, не далее как в двадцати ярдах от дома.

   Всадник остановил коня и спросил у маленькой нимфы дорогу на Фери-ноу. Девочка, с трудом поняв, что ей говорят, поставила кувшин на землю, откинула со лба пряди прелестных льняных волос, широко открыла круглые голубые глаза и с удивленным видом произнесла: «Что вам угодно?» — неизменный ответ крестьян — если только это можно назвать ответом — на любой заданный им вопрос.

   —      Я хотел бы знать, где дорога на Фери-ноу.

   —      Мамочка, мамочка! — закричала маленькая крестьянка и бросилась бегом к дверям дома. — Мамочка, выйди и поговори с джентльменом!

   На пороге появилась мать девочки — миловидная молодая деревенская женщина; в ее лице можно было уловить природное лукавство и бойкость, к которым замужество добавило выражение достоинства и домовитости, характерные для большинства замужних крестьянок в Шотландии. На одной руке она держала грудного младенца, другой оправляла передник, за который цеплялся двухлетний бутуз. Старшая девочка — та, которую встретил на тропинке наш путешественник,— сейчас же спряталась за спину матери и теперь то и дело высовывала головку, посматривая на незнакомца.

   —      Что вам угодно, сударь? — сказала женщина тоном почтительной вежливости, не совсем обычной для людей ее круга, но вместе с тем без малейшего оттенка угодливости.

   Путешественник пристально взглянул на нее и ответил:

   —      Я разыскиваю место под названием Фери-ноу и человека по имени Кутберт Хедриг. Может быть, вы укажете, как мне его найти?

   —      Это мой муж, сударь, — сказала женщина с приветливой улыбкой. — Не сойдете ли вы с коня и не войдете ли в нашу скромную хижину? Кадди, Кадди (на пороге появился белоголовый мальчуган лет четырех). Сбегай, мой милый, да скажи отцу, что его дожидается один джентльмен. Или, погоди! Дженни, ты посмышленее, сбегай, пожалуй, ты; он внизу, в четырехакровом парке. Не сойдете ли с коня, сударь; придется чуточку обождать. И не хотите ли хлеба с сыром или выпить глоточек эля, пока придет наш хозяин? Эль у меня хороший, хоть мне самой и не годится его хвалить. Но работа пахаря не из легких, и им нужно чего-нибудь покрепче для бодрости, вот я и кладу в котел добрую горсточку солода.

   Пока незнакомец отказывался от любезно предложенного ему угощения, появился собственною персоной наш старый знакомый — Кадди. В его лице по-прежнему сочетались бросавшаяся в глаза простоватость с озарявшими ее время от времени искорками сметливости, что свидетельствовало о присущем ему лукавстве, столь частом между деревенскими увальнями. Взглянув на всадника, как на человека совершенно ему незнакомого, он, подобно жене и дочери, начал разговор с неизменного: «Что вам угодно, сударь?»

   —      Я хочу узнать кое-что об этих местах, — отвечал путешественник, — и мне сказали, что вы можете снабдить меня нужными сведениями.