Том 30. Письма 1904. Надписи - [19]

Как я рад, что Халютина забеременела^*, и как жаль^*, что этого не может случиться с другими исполнителями, например с Александровым или Леонидовым. И как жаль, что Муратова не замужем!

Фотографий^*, о которых ты пишешь, я еще не получил. Маша хвалит их. Сегодня приходил ко мне Орленев^*, отдал сто рублей долгу^*. Не пьет, мечтает о собственном театре, который устраивает в Петербурге^*, едет на гастроли за границу и в Америку^*. Сегодня вечером будет у меня Л. Андреев. Видишь, сколько знаменитостей! Орленев^* носит в кармане портрет Станиславского, клянется, что мечтает поступить в Художеств<енный> театр; я советую ему поступить к Вам, он был бы у вас кстати, как и Комиссаржевская^*.

Холодновато. Шнап заболел, но теперь опять здоров; целые дни на дворе, вечером спит у меня на кресле, ночью — у матери в комнате. Ходит с Арсением на базар.

Если получу от дяди Саши хоть одну строчку, то буду телеграфировать^*. Мне кажется, что он жив, здоров и благополучен, но в постоянном движении, которое мешает ему и спать, и письма писать.

Ну, господь с тобой, женушка, целую тебя еще раз, ручки твои жму и целую, обнимаю тебя сто раз.

Твой А.

Скажи актрисе, играющей горничную Дуняшу^*, чтобы она прочла «Вишнев<ый> сад» в издании «Знания»^* или в корректуре; там она увидит, где нужно пудриться и проч, и проч^*. Пусть прочтет непременно, в ваших тетрадях все перепутано и измазано.

На конверте:

Петербург. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер-Чеховой.

Мойка 61 (д. Мухина).

Львову В. Н., 24 марта 1904 >*

4378. В. Н. ЛЬВОВУ

24 марта 1904 г. Ялта.

24 марта 1904.

Дорогой Василий Николаевич, большое Вам спасибо за письмо, которое пришло как раз кстати. Я в самом деле хотел бы купить или нанять дачу Езучевской^* и потому беседа с Вашим тестем^*, который знаком с этой дачей, представляет для меня особую ценность. Будьте добры, напишите ему (по возможности теперь же), чтобы он, когда будет в Ялте, дал бы мне знать, где я могу повидаться с ним, или пожаловал бы ко мне на Аутку^*; переговорить можно и в телефон, если только он будет спешить. За совет, который он мне преподаст, я буду очень благодарен и ему, и Вам, и судьбе, пославшей мне неожиданно добрых людей на помощь.

Представьте, и мое здоровье тоже поправилось^*. В Москве я чувствовал себя недурно, лучше, чем в Ялте, а теперь чувствую себя даже хорошо, несмотря на то, что я в Ялте.

«Вишневый сад» печатается в сборнике^*, издаваемом «Знанием»; сборник должен выйти в свет на этих днях^*. Он давно уже должен бы выйти.

Низко кланяюсь Вам и Вашей жене, поздравляю с праздником и желаю всего хорошего, главное — здоровья. Еще раз спасибо за письмо.

Ваш А. Чехов.

Книппер-Чеховой О. Л., 25 марта 1904 >*

4379. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

25 марта 1904 г. Ялта.

25 м.

Здравствуй, моя радость! Сегодня от тебя нет письма, но я не сержусь, не волнуюсь, знаю, что ты собираешься в Петербург. Нового ничего нет. Опять приходил сегодня Орленев^*, просил написать для него 3-актную пьесу^* для заграничных поездок, для пяти актеров; я обещал, но с условием, что этой пьесы, кроме орленевской труппы, никто другой играть не будет. Вчера вечером был Леонид Андреев, ворчал на Художеств<енный> театр, на «Юлия Цезаря» и проч.; была и его похудевшая, постаревшая жена. Скучновато.

Сегодня тихо, но холодно.

Обнимаю тебя, роднуля, и целую, господь с тобой. Не изменяй мне, не забывай.

Твой А.

На конверте:

Петербург. Ольге Леонардовне Чеховой-Книппер.

Артистке Художественного театра. Мойка 61.

Книппер-Чеховой О. Л., 26 марта 1904 >*

4380. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

26 марта 1904 г. Ялта.

Хр<истос> воскресе. Поздравляю Алексеевых, Немировича, Вишневского, Качалова, желаю всем здоровья, тебя целую.

Антонио.

На бланке:

Петербург. Мойка 61. Чеховой.

Книппер-Чеховой О. Л., 26 марта 1904 >*

4381. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

26 марта 1904 г. Ялта.

26 март.

Здравствуй, кринолинчик мой, бабуся моя славная! Вчера, и ночью, и сегодня у меня расстройство желудка, бегаю то и дело, и обиднее всего, что все это творится без всякой видимой причины, так как кроме супа и мяса я ничего не ем… Это действует, очевидно, ялтинский климат.

Какая ты странная, дуся моя. Конечно, дача в Гурзуфе мне не нужна, я отдал бы ее кому угодно, но мыслимо ли там жить целой семье да еще с больным ребенком? Нужна каждый день провизия, нужен ватер, нужна мебель, а главное — каждый день, каждый час надо иметь наготове хорошего доктора. А есть ли что-нибудь подобное или подходящее в Гурзуфе? Луизе Юлиевне надо жить непременно в Ялте, на хорошей квартире, с канализацией, с садиком, с террасой, с хорошей мебелью. В Ялте^* она не хочет жить, но не потому (как ты пишешь), что боится заразы; она боится не заразы, а родственников… Для тебя, впрочем, это непонятно и неясно, и тебе не втолкуешь. Но еще раз скажу: Лулу должна жить в Ялте, а если не в Ялте, то в Севастополе; без врача, который может понадобиться каждую минуту, оставлять мальчугана^* нельзя, пойми это, пойми!

Хорошо, можно и так: нанять теперь дачу^*, а если понравится, то осенью или зимой купить, на условиях, тобою в письме изложенных, т. е. с вычетом арендных денег из платы за имение. Мартынов, надо полагать, будет у меня