Том 3. Тайные милости - [70]
Видя занятие Георгия, начальник Горстроя Прушьянц вынул и свой блокнотик, вытащил из замшевого чехла очки, надел их озабоченно и стал тоже что-то черкать в блокнотике.
Молоденький начальник участка доложил собравшимся, что из тринадцати пунктов намеченных на неделю работ не выполнено… тринадцать. Он оправдывался тем, что крановщика вызывали в город – в военкомат, что не было цемента, что у него с городом нет никакой связи, нет даже машины.
– Не ехать же на бульдозере? – спросил он вызывающе, вспоминая, что две недели тому назад рабочие также гоняли бульдозер в город за водкой.
Слушая своего подчиненного, Прушьянц задумчиво черкал в блокнотике, а когда молодой инженер закончил доклад, Прушьянц деловито поправил очки и спросил строгим, хорошо поставленным голосом:
– Какие будут мнения, товарищи?
– Какие могут быть мнения, если участок не работал всю неделю? – вопросом на вопрос отвечал Георгий и тут же добавил: – Прошу записать: бывать здесь каждую среду начальнику треста Горстрой Прушьянцу для знания дела.
– Я не могу оставлять трест, что вы говорите? – всполошился Прушьянц. – Человек же вам объясняет, почему не работал.
– Кому нужны эти объяснения… Скоро пойдут дожди. Вы сейчас по сухому не работаете, а потом будете здесь в грязи на тракторах лазить?!
Прушьянц угрозу Георгия не принял. На его смышленом бровастом лице словно было написано крупными разборчивыми буквами: «Мне лично за воротник не капает».
– Надо усилить участок техникой, что инденьтично, – подал голос начальник ОКСа.
– Экскаватор угоняют! – вбежал в вагончик рабочий в тельняшке, тот самый, что бил что-то заступом. – Приехали угонять в город!
Все кинулись отбивать экскаватор, и на этом планерка оборвалась. Один Георгий остался в вагончике. Невольно взглянув в забытый Прушьянцом блокнотик, он увидел там целый ряд изящных ножек – хорошо рисовал Прушьянц и, видимо, знал толк в женских ножках.
Экскаватор отбили. Молоденький начальник участка не скрывал своей радости, что в нужный момент под рукой у него оказалось все начальство.
– Иначе б угнали, иначе б дважды два! – возбужденно благодарил он Прушьянца.
По дороге в город, глядя на мелькавшую вдоль обочины трубу Нового водовода, Георгий вспомнил слова главного инженера Водканалтреста Кошкина, приехавшего из Норильска: «Если даже случится чудо и Новый водовод сдадут, то кто его будет обслуживать? Этих людей нет даже и на бумаге, а тут нужны опытные, технически грамотные люди».
Что ж, о Новом водоводе он составил себе весьма четкое представление. Был готов Георгий для доклада шефу и по более широкому кругу вопросов – у него уже почти сложился реальный план обеспечения города водой. Почти сложился… но еще нужно было кое-что прояснить, доработать.
Нужно еще недели две времени.
Ирочку отправляли в пионерский лагерь первый раз, и уезжать из дому ей совсем не хотелось. Она стояла на балконе, целовала себе руки и приговаривала тихонько: «Бедная Ирочка! Бедная Ирочка!»
– Ирина, иди посмотри, куда я кладу тебе зубную щетку и мыло, – позвала ее из гостиной Надежда Михайловна, собиравшая дочь в дорогу.
Но девочка ее не слышала, продолжала оплакивать свою горькую участь: Лялька остается дома, подружка Галя остается дома, а она должна ехать неизвестно куда с чужими, незнакомыми детьми.
Из кухни, где Георгий пил чай перед работой, было хорошо видно, как целует себе руки Ирочка, и это умилило его, растрогало почти до слез.
– Ирина! – сорвалась на крик Надежда Михайловна. – Как всегда! Как всегда!
Георгий вышел на балкон, обнял дочь, погладил ее по мягким русым волосам. Она уткнулась лицом в его живот и громко заплакала.
– Папочка, не отпускай меня, папочка!
Георгий взял дочь на руки.
– Ну, что ты, маленькая, там ведь будет тебе хорошо!
– Мне здесь хорошо!
– Ирина! – взвилась Надежда Михайловна. – Из-за тебя я не успею отвести Ляльку!
– Я отведу ее сам, – Георгий вошел в гостиную с дочерью на руках.
– Сколько можно лизаться? Как только не стыдно, уже большая девочка!
– Надя, ну что ты говоришь! – Георгий строго взглянул на жену, и, памятуя о недавнем скандале, та прикусила язык. – Веди Ляльку, а Ирочку отведу я сам, мне по пути. Они ведь будут отъезжать со стадиона?
– Со стадиона, – холодно буркнула Надежда Михайловна.
Все бы обошлось, да тут заявила о себе во весь голос молчавшая до тех пор Лялька.
– Я с папой, я с папой! – заорала она визгливо с закипевшими на глазах слезами, бросила куклу и, подбежав к отцу, обхватила его ручонками за ноги.
– Иты-ы! – оскорбленная вероломством Ляльки, вскрикнула Надежда Михайловна.
От возмущения она не знала, что делать; быстренько захлопнула Ирочкин чемодан, защелкнула его на замки, выбежала в ванную, чтобы разрыдаться; но тут ее взгляд сразу уперся в зеркало, и она поняла, что если даст волю слезам, то немедленно потекут ресницы, покраснеют глаза, набрякнут веки и тогда… как она тогда пойдет на работу? А если и пойдет, то как будут хихикать над ней приятельницы, как будут передавать друг дружке под большим секретом, как сочувствовать: «Досталось ей, а?!» Взвесив все это в сотую долю секунды, Надежда Михайловна наступила на горло собственной песне и, тронув лицо пуховкой, вышла из ванной как ни в чем не бывало.
Впервые в русской литературе па страницах романа-эпопеи Вацлава Михальского «Весна и Карфагене» встретились Москва и Карфаген – Россия и Тунис, русские, арабы, французы. Они соединились в судьбах главных героинь романа Марии и Александры, дочерей адмирала Российского Императорского флота. То, что происходит с матерью главных героинь, графиней, ставшей и новой жизни уборщицей, не менее трагично по своей силе и контрастности, чем судьба ее дочерей. В романе «Весна в Карфагене» есть и новизна материала, и сильная интрига, и живые, яркие характеры, и описания неизвестных широкой публике исторических событий XX века.В свое время Валентин Катаев писал: «Вацлав Михальский сразу обратил внимание читателей и критики свежестью своего незаурядного таланта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Храм Согласия, вероятно, возвышался на одном из холмов Карфагена, рядом с Храмом Эшмуна. Мы только начинаем постигать феномен Карфагена, чьи республиканские институты, экономические концепции и желание мира кажутся сегодня поразительно современными.Мадлен Ур-Мьедан,главный хранитель музеев Франции. 1Четвертая книга эпопеи "Весна в Карфагене". Журнальный вариант. Книга печаталась в журнале "Октябрь".
Роман «Ave Maria» заключает цикл романов Вацлава Михальского о судьбах дочерей адмирала Российского Императорского флота Марии и Александры, начатый романом «Весна в Карфагене», за который писатель Указом Президента РФ от 5 июня 2003 года был удостоен Государственной премии России.Место действия цикла романов («Весна в Карфагене», «Одинокому везде пустыня», «Для радости нужны двое», «Храм Согласия», «Прощеное воскресенье», «Ave Maria») – Россия, СССР, Тунис, Франция, Чехия, Португалия.Время действия – XX век.
Роман `Одинокому везде пустыня` продолжает цикл романов Вацлава Михальского о судьбах двух сестер - Марии и Александры, начатый романом `Весна в Карфагене`, за который писатель Указом Президента РФ от 5 июня 2003 года удостоен Государственной премии России. Впервые в русской литературе на страницах романа Вацлава Михальского `Весна в Карфагене` встретились Москва и Карфаген - Россия и Тунис, русские, арабы, французы. Они соединились в судьбах главных героинь романа, дочерей адмирала Российского Императорского флота.
Роман "Для радости нужны двое" продолжает цикл романов Вацлава Михальского о судьбах двух сестер — Марии и Александры, начатый романами "Весна в Карфагене", за который писатель Указом Президента РФ от 5 июня 2003 года удостоен Государственной премии России, и "Одинокому везде пустыня".В романе "Для радости нужны двое" читатель вновь встречается с Марией и Александрой, но уже совсем в другом времени — на пороге и за порогом Второй мировой войны. В свое время Валентин Катаев писал: "Вацлав Михальский сразу обратил внимание читателей и критики свежестью своего незаурядного таланта.
«Читать не надо!» Дубравки Угрешич — это смелая критика современной литературы. Книга состоит из критических эссе, больше похожих на увлекательные рассказы. В них автор блистательно разбивает литературные и околокультурные штампы, а также пытается разобраться с последствиями глобального триумфа Прагматизма. Сборник начинается с остроумной критики книгоиздательского дела, от которой Угрешич переходит к гораздо более серьезным темам — анализу людей и дня сегодняшнего. По мнению большинства критиков, это книга вряд ли смогла бы стать настолько поучительной, если бы не была столь увлекательной.Дубравка Угрешич родилась и училась в бывшей Югославии.
Они молоды и красивы. Они - сводные сестры. Одна избалованна и самоуверенна, другая наивна и скрытна. Одна привыкла к роскоши и комфорту, другая выросла в провинции в бедной семье. На короткий миг судьба свела их, дав шанс стать близкими людьми. Но короткой размолвки оказалось довольно, чтобы между ними легла пропасть...В кн. также: «Директория С., или "Ариадна " в поисках страсти, славы и сытости».
От издателяРоман «Семья Машбер» написан в традиции литературной эпопеи. Дер Нистер прослеживает судьбу большой семьи, вплетая нить повествования в исторический контекст. Это дает писателю возможность рассказать о жизни самых разных слоев общества — от нищих и голодных бродяг до крупных банкиров и предпринимателей, от ремесленников до хитрых ростовщиков, от тюремных заключенных до хасидов. Непростые, изломанные судьбы персонажей романа — трагический отзвук сложного исторического периода, в котором укоренен творческий путь Дер Нистера.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Во второй том собрания сочинений включен роман «Семнадцать левых сапог» (1964–1966), впервые увидевший свет в Дагестанском книжном издательстве в 1967 г. Это был первый роман молодого прозаика, но уже он нес в себе такие родовые черты прозы Вацлава Михальского, как богатый точный русский язык, мастерское сочетание повествовательного и изобразительного, умение воссоздавать вроде бы на малоприметном будничном материале одухотворенные характеры живых людей, выхваченных, можно сказать, из «массовки».Только в 1980 г.
В десятом томе собрания сочинений Вацлава Михальского публикуются: кавказская повесть «Адам – первый человек», которую писатель посвятил памяти своего деда Адама Сигизмундовича Михальского; первая книга рассказов (1956–1961), увидевшая свет в 1963 году в Дагестанском книжном издательстве; отдельные рассказы и статьи, написанные автором в разное время, которые он счел важным собрать воедино в данном издании. Том снабжен примечаниями и алфавитным указателем всех произведений, составивших настоящее собрание сочинений.
Собрание сочинений Вацлава Михальского в 10 томах составили известные широкому кругу читателей и кинозрителей романы «17 левых сапог», «Тайные милости», повести «Катенька», «Баллада о старом оружии», а также другие повести и рассказы, прошедшие испытание временем.Значительную часть собрания сочинений занимает цикл из шести романов о дочерях адмирала Российского императорского флота Марии и Александре Мерзловских, цикл романов, сложившийся в эпопею «Весна в Карфагене», охватывающую весь XX в., жизнь в старой и новой России, в СССР, в русской диаспоре на Ближнем Востоке, в Европе и США.В первый том собрания сочинений вошли рассказы и повести, известные читателям по публикациям в журналах «Дружба народов», «Октябрь», а также «Избранному» Вацлава Михальского (М.: Советский писатель, 1986)
На страницах романа Вацлава Михальского «Прощеное воскресенье» (ранее вышли – «Весна в Карфагене», «Одинокому везде пустыня», «Для радости нужны двое», «Храм Согласия») продолжается повествование о судьбах главных героинь романа – Марии и Александры, дочерей адмирала Российского Императорского флота, в которых соединились пути России и Туниса, русских, арабов, французов. В романе «Прощеное воскресенье» есть и новизна материала, и сильная интрига, и живые, яркие характеры, и описания неизвестных широкой публике исторических событий XX века.