Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы XXXI — LVII) - [37]

Каждое утро лица, регулярно пившие воду, в том числе мистер Пиквик, встречались в галерее, выпивали свою четверть пинты и совершали моцион. Во время послеполуденной прогулки лорд Мютенхед и почтенный мистер Краштон, вдовствующая леди Снафенаф, полковница Уагсби, и все великие особы, и все пьющие по утрам воду встречались в большом обществе. После этого они отправлялись на прогулку пешком, или верхом, или передвигались в батских креслах [27] и встречались снова. После этого джентльмены шли в читальные залы и встречались отдельными группами. После этого они шли домой. Если бывал вечерний спектакль, они могли встретиться в театре; если бывало вечернее собрание, они встречались в залах, а если не бывало ни того, ни другого, они встречались на следующий день. Очень приятная рутина, не лишенная, быть может, легкого привкуса однообразия.

Мистер Пиквик сидел в одиночестве после дня, проведенного таким образом, и делал заметки в дневнике, когда его друзья уже улеглись спать; вдруг он услышал тихий стук в дверь.

— Прошу прощенья, сэр,— сказала миссис Креддок, квартирная хозяйка, заглядывая в комнату.— Вам больше ничего не понадобится, сэр?

— Больше ничего, сударыня,— ответил мистер Пиквик.

— Моя служанка легла спать, сэр,— сказала миссис Креддок,— а мистер Даулер был так любезен, что обещал посидеть до прихода миссис Даулер, так как она вернется домой не очень поздно, вот я и подумала, что, если вам больше ничего не нужно, мистер Пиквик, я могу идти спать.

— Безусловно, сударыня,— ответил мистер Пиквик.

— Желаю вам спокойной ночи, сэр,— сказала миссис Креддок.

— Спокойной ночи, сударыня,— отозвался мистер Пиквик.

Миссис Креддок закрыла дверь, и мистер Пиквик продолжал писать.

Через полчаса записи были закончены. Мистер Пиквик старательно приложил к последней странице пропускную бумагу, закрыл тетрадь, вытер перо о фалду фрака с изнанки и открыл ящик письменного стола, чтобы аккуратно спрятать чернильницу. Там, в ящике, лежало несколько листков писчей бумаги, мелко исписанных и сложенных таким образом, что заглавие, написанное разборчивым, круглым почерком, было ясно ему видно. Убедившись по заглавию, что это не частный документ, а какая-то рукопись, по-видимому относящаяся к Батуми притом очень короткая, мистер Пиквик развернул ее, оправил ночник, чтобы он получше горел во время чтения, и, придвинув стул ближе к огню, стал читать нижеследующее:

«ПРАВДИВАЯ ЛЕГЕНДА О ПРИНЦЕ БЛЕЙДАДЕ

Не более двухсот лет назад на одной из общественных купален нашего города красовалась надпись в честь его могущественного основателя, прославленного принца Блейдада. Эта надпись ныне стерта.

За много столетий до той эпохи из века в век передавалась старая легенда о знаменитом принце, который, будучи поражен проказой по возвращении своем из Афин, где собрал богатую жатву знаний, покинул двор своего царственного отца и, погруженный в печаль, общался с землепашцами и свиньями. В стаде (так повествует легенда) была свинья с глубокомысленной и важной физиономией, к которой принц питал приятельские чувства,— ибо он тоже был мудр,— свинья степенного и сдержанного поведения, животное, стоявшее выше своих собратьев, животное, чье хрюканье было ужасно и чьи укусы болезненны. Молодой принц глубоко вздыхал, взирая на физиономию величественной свиньи; он думал о своем царственном отце, и его глаза заволакивались слезами.

Эта премудрая свинья любила купаться в жирной и жидкой грязи. Не в летнюю пору, как простые свиньи купаются теперь, чтобы освежиться, и купались даже в те далекие века (свидетельство того, что свет цивилизации уже начал загораться, хотя и слабо), но в холодные зимние дни. Ее. щетина всегда была такой гладкой, а кожа такой светлой, что принц решил испробовать очистительное действие воды, к которой прибегала его приятельница. Он сделал эту пробу. Под черной грязью были горячие источники Бата. Он выкупался и исцелился. Поспешив ко двору своего отца, он засвидетельствовал ему свое глубочайшее почтение и, скоро вернувшись сюда, основал этот город с его знаменитыми целебными купаньями.

Он разыскивал свинью со всем пылом прежней дружбы, но — увы! — воды были причиной ее смерти. Она приняла по неосторожности слишком горячую ванну — и прирожденного философа не стало. По ее стопам следовал Плиний [28], который также пал жертвой своей жажды знаний.

Такова легенда. Теперь выслушайте правдивую историю.

Очень много веков назад жил во славе и благоденствии великий и знаменитый Лад Гудибрас, король Британии. Это был могущественный монарх. Земля тряслась, когда он ходил,— такой он был толстый. Его народ грелся в лучах его физиономии — такая она была красная и блестящая. Он был поистине королем до последнего дюйма. А у него было очень много дюймов, ибо хотя он не отличался высоким ростом, зато был замечателен своим объемом, и дюймы, которых ему не хватало в вышину, он восполнял в ширину. Если какой-либо выродившийся монарх новейших времен может выдержать какое бы то ни было сравнение с ним, то, на мой взгляд, только высокочтимый король Коль мог бы быть этим славным властелином.