Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы XXXI — LVII) - [25]

— Да, милорд и присяжные, помню,— ответила миссис Клаппинс.

— Кажется, гостиная мистера Пиквика находилась во втором этаже, окнами на улицу?

— Да, сэр,— отвечала миссис Клаппинс.

— Что вы делали в задней комнате, сударыня? — осведомился маленький судья.

— Милорд и присяжные,— сказала миссис Клаппинс с волнением,— я не буду вас обманывать.

— И хорошо сделаете, сударыня,— сказал маленький судья.

— Я была там,— продолжала миссис Клаппинс,— без ведома миссис Бардл; я вышла из дому с корзиночкой, джентльмены, чтобы купить три фунта красного продолговатого картофеля, который стоит два с половиной пенса за три фунта, когда увидела, что парадная дверь миссис Бардл не приперта.

— Не… что?! — воскликнул маленький судья.

— Приоткрыта, милорд,— объяснил королевский юрисконсульт Снаббин.

— Она сказала — не… приперта,— возразил с проницательным видом маленький судья.

— Это одно и то же, милорд,— сказал королевский юрисконсульт Снаббин.

Маленький судья посмотрел на него недоверчиво и сказал, что он это запишет. Миссис Клаппинс продолжала:

— Я вошла, джентльмены, только для того, чтобы поздороваться, и поднялась невзначай по лестнице в заднюю комнату. Джентльмены, в передней комнате слышались голоса, и…

— И, кажется, вы стали прислушиваться, миссис Клаппинс? — спросил королевский юрисконсульт Базфаз.

— Прошу прощения, сэр! — с величественным видом возразила миссис Клаппинс.— Я бы не позволила себе такого поступка. Голоса были очень громкие, сэр, и они сами проникали мне в уши.

— Отлично, миссис Клаппинс, вы не прислушивались, но тем не менее слышали голоса. Не был ли один из них голос Пиквика?

— Да, сэр.

И миссис Клаппинс, точно установив, что мистер Пиквик обращался к миссис Бардл, воспроизвела с помощью многочисленных вопросов разговор, о котором наши читатели уже осведомлены.

Присяжные насторожились — это видно было по их лицам,— а королевский юрисконсульт Базфаз улыбнулся и сел. Их лица стали поистине угрожающими, когда королевский юрисконсульт Снаббин сообщил, что он не будет допрашивать свидетельницу, ибо мистер Пиквик считает своим долгом по отношению к ней заявить, что ее показания в основном правильны.

Миссис Клаппинс, раз пробив лед, нашла, что ей представляется удобный случай войти в краткое рассуждение о собственных домашних делах; поэтому она немедленно начала сообщать суду, что в момент настоящего заседания она — мать восьмерых детей и что она питает тайную надежду подарить мистера Клаппинса девятым через каких-нибудь шесть месяцев, считая от сегодняшнего дня. На этом интересном месте маленький судья с большим раздражением прервал ее, вследствие чего достойная леди и миссис Сендерс были без дальнейших разговоров вежливо выведены из суда под эскортом мистера Джексона.

— Натэниел Уинкль! — провозгласил мистер Скимпин.

— Здесь! — отозвался слабый голос.

Мистер Уинкль занял место для свидетелей и, принеся должным образом присягу, поклонился судье с большим почтением.

— Смотрите не на меня, сэр! — резко сказал судья в ответ на поклон.— Смотрите на присяжных.

Мистер Уинкль исполнил приказание и стал смотреть на то место, где, по его предположениям, с наибольшей вероятностью должны были находиться присяжные, ибо видеть что-нибудь в его состоянии душевного смятения было невозможно.

Мистер Уинкль был затем допрошен мистером Скимпином, который, будучи подающим надежды молодым человеком лет сорока двух или сорока трех, старался, конечно, по мере своих сил смутить свидетеля, явно расположенного в пользу противной стороны.

— Итак, сэр,— сказал мистер Скимпин,— не будете ли вы столь любезны сообщить его лордству и присяжным свою фамилию?

И мистер Скимпин склонил голову набок, дабы выслушать с большим вниманием ответ, и взглянул в то же время на присяжных, как бы предупреждая, что он не будет удивлен, если прирожденная склонность мистера Уинкля к лжесвидетельству побудит его назвать фамилию, ему не принадлежащую.

— Уинкль,— ответил свидетель.

— Как ваше имя, сэр? — сердито спросил маленький судья.

— Натэниел, сэр.

— Дениэл… второе имя есть?

— Натэниел, сэр… то есть милорд.

— Натэниел-Дэниел или Дэниел-Натэниел.

— Нет, милорд, только Натэниел, Дэниела совсем нет.

— В таком случае зачем же вы сказали Дэниел? — осведомился судья.

— Я не говорил, милорд,— отвечал мистер Уинкль.

— Вы сказали, сэр! — возразил судья, сурово нахмурившись.— Как бы я мог записать Дэниел, если вы мне не говорили этого, сэр?

Довод был, конечно, неоспорим.

— У мистера Уинкля довольно короткая память, милорд,— вмешался мистер Скимпин, снова взглянув на присяжных.— Надеюсь, мы найдем средства освежить ее, раньше чем покончим с ним.

— Советую вам быть осторожнее, сэр! — сказал маленький судья, бросив зловещий взгляд на свидетеля.

Бедный мистер Уинкль поклонился и старался держать себя развязно, но он был взволнован, и эта развязность придавала ему сходство с застигнутым врасплох воришкой.

— Итак, мистер Уинкль,— сказал мистер Скимпин,— пожалуйста, слушайте меня внимательно, сэр, и разрешите мне посоветовать вам, в ваших же интересах, хранить в памяти предостережение его лордства. Если я не ошибаюсь, вы близкий друг Пиквика, ответчика, не так ли?