Том 3. Поэмы - [52]

С. 267. От киргизских степей до Кокшайска. — Городка с таким названием не существовало, однако к нему близки два топонима — название села и одновремено паромной пристани Кокшайское и г. Царевококшайск, расположенных неподалеку друг от друга в Казанской губ. В XVI в. после завоевания марийцев русские основали в 133 верстах от г. Казани, на р. М. Кокшаге — левом притоке Волги — крепость Кокшажск, последовательно затем именовавшуюся как Кокшацкий городок, Царев город на Кокшаге, Царево-Кокшайск. С 1919 по 1927 гг. (по др. сведениям, с 1918 по 1919) назывался Краснококшайском, затем стал областным центром Марийской автономии — с переименованием в Йошхар-Ола (Йошкар-Ола, Иошкар-Ола). На картах Пугачевского восстания (напр., в т. 1 труда Н. Ф. Дубровина), город обозначен как Царевококшайск. Во время путешествия Есенина по Пугачевским местам в 1921 г. он являлся конечным пунктом жел-дор. ветки Московско-Казанского направления (103 или 106 км от Казани) и был отмечен как Краснококшайск. Есенинская строка очерчивает огромные границы восстания — с юго-востока до северо-запада, то есть еще севернее Осы — самого северного из захваченных пугачевцами городков.

С. 276. На Саратовской гор‹одской› стене — Саратов являлся одним из наиболее населенных (7 тыс. жителей) в Астраханской губ. городом, был окружен горами и очень обширен, но едва отстраивался после пожара начала 1774 г. Для защиты Саратова намечалось всеми соединенными силами встретить Пугачева в поле перед городом и разбить его, а на случай неудачи устроить земляное укрепление для горожан на берегу Волги, близ провиантских складов. План не был реализован из-за разногласий между комендантом полковником И. К. Бошняком и управляющим конторою опекунства иностранных поселенцев М. М. Ладыженским (Лодыжинским) с прикомандированным гвардии поручиком, будущим известным поэтом Г. Р. Державиным. Первый, оставшись без помощников, уже после падения Саратова отправил на лодках ночью городскую казну с частью дел воеводской канцелярии и прибыл в Царицын. Вторые преследовали личные интересы, спорили с комендантом и покинули город накануне вторжения пугачевцев.

Утром 6 августа пугачевцы широким фронтом подошли к Саратову, выставили на Соколиной горе 8 малозначительных орудий, и уже при первых выстрелах горожане стали перебегать к мятежникам. Сдавшиеся солдаты получали по 2–4 руб. в награду, вечером в соборной церкви Пугачев приводил жителей к присяге на верность, приказал открыть амбары и соляные склады и бесплатно выдавать хлеб-соль, а повешенных дворян хоронить запретил. 9 августа, забрав 5 пушек и почти 26 тыс. руб. медью, Пугачев покинул Саратов и пошел вниз по Волге (см.: Пушкин, 6, ч. I, с. 64–65, 71–74, ч. II, с. 353–354; Дубровин, III, 181–212).

С. 276. Осада Казани — 11 июля 1774 г. Пугачев с 20 тыс. человек подошел к Казани. Его указ сдаться без сопротивления не возымел успеха, поэтому пугачевцы провели рекогносцировку; и утром 12 июля разделенное на 4 части войско (1-й частью командовал Пугачев) поднялось на штурм, прикрываясь возами сена с размещенными между ними пушками. Многие солдаты и горожане предались самозванцу и участвовали в грабежах, другие прятались в погребах, монастырях и крепости. Город был подожжен в 9 местах и сгорел почти весь. Есенин мог снять заглавие по двум причинам: 1) из-за нарушения хронологии событий, ибо Зарубин к тому времени уже был арестован; 2) из-за нежелания включать яркий эпизод с женой Пугачева Софьей и детьми, освобожденными из помещения Секретной комиссии при взятии Казани мятежниками. В Пугачевской войне Екатерина II именовала себя в тайной переписке «помещицей казанской» и при взятии Казани «уже думала сама ехать в край, где усиливалось бедствие и опасность, и лично предводительствовать войском» (Пушкин, 6, ч. I, с. 36, 69). Но Пугачев не сумел удержать Казань за собою. В боях 12, 13 и 15 июля на Арском поле, за р. Казанкой, за с. Сухая Река он был наголову разбит Михельсоном, несмотря на собранное подкрепление, и сам чуть не попал в плен, скрывшись в лесу после конной погони в 30 км (см.: Дубровин, III, 87-104; Пушкин, 6, ч. I, с. 61–64, ч. II, 349–353).

С. 327. Федулов — Есенин дал собственную огласовку фамилии исторического лица. По данным «Различения важности преступления пособников злодейских, примеченного каждого раскаяния по свойству их», яицкий казак Федулев относился к «5-му сорту» преступников (вместе с Чумаковым, Твороговым, Бурновым и др.), «с начала самого был в злодейской толпе есаулом и во всех местах служил ему верно, но по уговору Чумакова согласился злодея связать; а когда самозванец, вооружась, велел было старшин вязать, он первой кинулся на злодея с саблею» (Грот, 633–634).

Н. Ф. Дубровин в своем труде привел другой вариант фамилии пугачевца — Федульев — и подробно описал четыре последовавших друг за другом случая его измены Пугачеву. Так, непосредственно перед возвращением от землянок старообрядцев с другого берега Узеней Федульев крикнул Бурнову: «Что задумали, то затевай: сними с него саблю». Затем опять же Федульев выполнил приказ Творогова отрядить несколько казаков сесть на лошадей и следить за уже арестованным самозванцем, а спустя некоторое время помог задержать его при попытке к бегству в камыши. И далее как раз на дотошного Федульева, спросившего «кого велишь ты вязать?», направил с бранью пистолет Пугачев. И только осечка кремня спасла жизнь Федульева, испуганно искавшего защиты у казаков: «Атаманы, молодцы, не выдавайте». В последний раз Пугачев предпринял напрасную попытку воззвать к человеколюбию Федульева, будучи оставлен на его руках во время отъезда Творогова и Чумакова к капитану Маврину с донесением о поимке бунтовщика (см.: Дубровин, III, 264, 276–279).