Том 3. Поэмы - [45]

С. 28. Любит шкуру свою и имя ~ Знайте, в мертвое имя влезть… — По народным представлениям, имя отражает сущность человеческой личности: некрещеный младенец не считался полноценным человеком; слова «дитя», «ребя» — среднего рода и не указывают на половую принадлежность. Человек не волен выбирать себе имя — им «нарекают»; церковное имя связывало человека со временем (днем) его рождения или — чаще — крещения и сразу же ставило его под защиту соответствующего святого покровителя. Смена имени при тяжелой болезни, принятии духовного звания или иных чрезвычайных обстоятельствах свидетельствовала о переходе человека в иное качество, о его «перерождении» и носила «посвятительный» и защитный характер. В древности имя подчеркивало веру человека в свое тотемное происхождение: ср. у Есенина упоминание зверя в связи с этим (см.: Самоделова Е. А. Символика животного мира в «Пугачеве» С. А. Есенина. — Журн. «Revue des Etudes Slaves», Paris, LXVII/1, 1995, р. 35–48; Она же: Роль имен в поэме С. А. Есенина «Пугачев»: Историческая правда и вымысел — журн. «Есенинский вестник». Вып. 4. Рязань, 1995, с. 32).

С. 29. Уральский каторжник. ~ Я три дня и три ночи искал ваш умёт… — Действие 5-й главы относится ко 2 октября 1773 г., когда в ставку Пугачева на старице реки Сакмары явился отпущенный из Оренбургской тюрьмы Хлопуша (см.: Дубровин, II, 44). Время блуждания Хлопуши в поисках Пугачева не зафиксировано в исторических монографиях.

С. 29. Хлопуша — Афанасий Тимофеевич Соколов (1714–1774) родился в с. Мошкович Тверской губ. и был крестьянином вотчины архиерея Митрофана, затем жил в Москве в извозчиках, где вместе в двумя солдатами Коломенского полка попался на воровстве серебра, назвался беглым солдатом Черниговского полка и был прогнан шесть раз сквозь строй из тысячи человек. Потом бежал домой, где провел три года; в Торжке при выменивании краденой лошади был уличен, высечен кнутом, отправлен на жительство в Оренбургскую губ. и поселился в Бердинской слободе, женился и ходил на работу в с. Никольское к коллежскому советнику Тимашеву, а затем работал на Покровском медном заводе графа А. И. Шувалова. Там с двумя подговоренными им крестьянами ограбил возвращающихся с Ирбитской ярмарки четверых татар на шести лошадях с деньгами и товаром (эти сведения Есенин запечатлел в черновом автографе — см. варианты: «Грабил татарских купцов из Ирбита»), за что был вторично наказан кнутом, а также вырыванием ноздрей с клеймением лица и сослан на каторжную работу в Тобольск. Оттуда он бежал с намерением пробраться к жене в Берду, но в Сакмаре был пойман, в третий раз высечен кнутом и отправлен в Омскую крепость, а при новом побеге закован в железа в Оренбургской тюрьме (см.: Дубровин, II, 36–37. Сноска 3).

Свое прозвище Хлопуша мог приобрести как на Урале, так и раньше, находясь еще в Центральной России. Согласно первому предположению, «прозвище свое Хлопуша получил, вероятно, от дубового железом окованного песта, которым толкли руду на уральских заводах» (Шкловский В., И сегодня сегодняшний, с. 635–636). По второму предположению, возможны причины прозвища: от «хлопать» — по роду крестьянских или извозчичьих занятий, например, сильного хлопанья кнутом; «хлопуша» — «хвастун, враль» — так могли отзываться сообщники или свидетели лживых его показаний на суде; от «хлап» — «карта холоп, валет» — по холопьему происхождению или картежной игре (написание «Хлапуша» зафиксировано в следственных материалах) (см.: Пугачевщина, II, 107; Даль, 4, 549–550).

С. 29. Тучи с севера сыпались каменной грудой ~ И цепами дождя обмолачивал. — Резкую смену атмосферных осадков и быстрое наступление зимы в октябре 1773 г. отмечал акад. П. И. Рычков: 13-го числа «во весь сей день и в ночи шел дождь»; 14-15-го «были нарочитые уже морозы… На 16-е число с вечера пошел снег…» (Пушкин, 6, ч. II, с. 211–212, 215–216).

С. 30. Прорубились ли в Азию бунтовщики? — Известно, что чуть позже Пугачевское восстание охватило Южный Урал, по которому проходит условная граница с Азией, и «все деревни и села между Челябинском, Екатеринбургом и Шадринском поступили в руки мятежников» (Дубровин, II, 360–361). Перефразировка из «Медного всадника»: «Природой здесь нам суждено // В Европу прорубить окно» (Пушкин, IV, 378).

С. 30. Смейся, человек! ~ Посылаются замечательные разведчики. — В ставку Пугачева был заслан арестант Хлопуша, которого для выполнения ответственного поручения выпустил из тюрьмы оренбургский губернатор с подсказки г-на Тимашева — бывшего хозяина арестованного. По этому поводу военный историк вложил шутливую реплику в уста Пугачева: «Разве лучше тебя некого было губернатору послать?» Пугачев имел разговор с Хлопушей при поручительстве казака Максима Шигаева, с которым тот сидел одновременно в Оренбургской тюрьме по делу о восстании яицких казаков 1772 г. Пугачев приказал первое время следить за Хлопушей, но потом стал относиться к нему с большим доверием (см.: Дубровин, II, 44–45).

С. 30. Был убийца и фальшивомонетчик. — В действительности Хлопушу не обвиняли в убийствах; Есенин, вероятно, опирался на художественный вымысел Пушкина в «Капитанской дочке»: «…и эта рука повинна в пролитой христианской крови. Но я губил супротивника, а не гостя; на вольном перепутьи да в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором» (Пушкин, VI, 502).