Том 3. Чёрным по белому - [47]
Зайдя за стойку, Капитоша вынул бутылку французского шампанского, откупорил ее, открыл широко громадный желтый рот, в котором жадно извивался тонкий, сухой язык, и в две минуты перелил в себя всю бутылку.
— Однако! — сказал я, удивившись.
— Видал? — захихикал он.
— Видал.
— Здорово?
— Да уж… Ваш отец будет вами доволен.
Грудь его вогнулась еще больше и волосы сделались мягкими.
— Товарищ! — сказал он. — Господин! Долбанем еще одну, а?
— Спасибо, я днем не пью. И вам не советую. Зайдут сейчас сюда пассажиры, а вы выпивши.
Действительно, какой-то маленький чиновник зашел и, потирая руки, сказал:
— Пива.
— Нельзя! — взревел Капитоша.
— Почему?
— Буфет закрыть.
— Кто его закрыл?
— Кто? Я, Капитон Ильич — очень приятно познакомиться. Со мной, если желаете, выпьем. Шампанского, бордосского… Милый! Если бы ты видел, сколько здесь бутылок — сам черт не пересчитает. Пузатенькие, долгие — всякие. Чесстн… слово.
Маленький чиновник потоптался на месте, облизал губы и неожиданно сказал:
— Ну, что ж, выпьем.
Капитоша суетливо вытер руку о полу пиджака и протянул ее ребром, неумело:
— Капитон Ильич, главный буфетчик этого парохода. — Садитесь! Ах, ты-ж Господи! Вот приятное знакомство. Скажите, саратовские хористки еще не слезли?
— Нет, едут, а что? Вы их… сюда? Это ловко.
Капитоша захохотал и молодцевато побежал наверх.
— Зачем вы хотите пить с ним? — спросил я. — Нехорошо.
— Да что он, ребенок, что ли, — возразил чиновник. — Пусть себе молодой человек повеселится.
Через минуту вошел Капитоша, во главе четырех, жизнерадостных, смеющихся девиц.
— Садитесь, барышни. Винцо сейчас будет, апельсины. Очень приятно. Я Капитон Ильич, здешний главный заведующий буфетным отделением пароходной компании судоходства. Алле!
Следом за девицами вошел продавец кораллов и старый актер, потертый и давно небритый.
— Ты кто? Коралловый торговец? Очень украшает и наводить кавалеров на приятные мысли.
Капитоша суетился, бегал к стойке, выбирал кораллы, платил деньги, потом увидел на продавце кораллов оранжевый галстук и пристал, чтобы тот уступил ему этот галстук.
— Расчудесный галстук! Продай, чего там.
Повязался купленным галстуком, надел на руки кольца с кораллами и стал открывать бутылки с вином.
Старый актер стоял в углу, молча за ним наблюдая. Потом приблизился и сказал:
— Давай мне пятьдесят рублей.
Капитоша обернул к нему желтое, потное лицо и прищурился.
— За что?
— Да так. Давай. Ты теперь хозяин. Чего там! Надо быть самостоятельным.
— Пятьдесят рублей, — задумчиво переспросил Капитоша. — Ну, на!
— Вот так. А теперь налей мне шампанского.
Одна из девиц обняла просиявшего Капитошу за шею и сказала:
— Ты дай нам на счастье, а мы тебя прославим.
— Как… прославите?
— Будем петь про тебя. Завсегда так. Гостей в кабинетах славим.
— Здорово! — сказал Капитоша и ревниво добавил:
— Только меня что-б одного.
— Да, конечно. Ты-ж хозяин. Как тебя звать?
— Капитон Ильич, главный управляющий пароходною частью…
— Ладно! Девицы: Капитоша!
И хор девиц нестройно запел:
Капитоша сидел на стуле, истомленный славой, почетом и всеобщим уважением.
— Еще раз! — попросил он, закрыв глаза.
— Капитоша, Капитоша, Капито-оша-а!..
Он подпер щеку рукой и заплакал. Это были слезы гордости, радости и сознания потерянных прежних лет, так глупо прожитых.
— Вот оно, настоящее то, — вероятно, думал бедный Капитоша, и сердце его радостно билось.
— Господа, — крикнул актер. — За-ме-ча-тель-но-му и раз-про-един-ствен-ному Капи-тону Ильичу — мно-га-я ле-е-е-та!!
Девицы пели… Оборотистый продавец кораллов плясал, без пиджака, погромыхивая своим ящиком.
Сумерки заглядывали в окно…
— Дай мне полтораста рублей, — попросил актер, — для устройства театрального здания в Петербурге. — Дашь?
— Дам, — сказал Капитоша, встал; выпрямился и в невыразимом экстазе крикнул:- Господа! Похож, я на офицера?
Все нашли, что — похож…
Дверь скрипнула и лысый купец, шаркая мягкими сапогами, вошел в буфетную.
— А-а… Честная компания… Это Что же такое?!
Он стоял с полминуты, оглядывая всех. Потом его взгляд остановился на Капитоше, украшенном оранжевым галстуком, бархатным пиджаком, купленным у того же торговца кораллами и массой разноцветных колец на пальцах.
— А-а… — протянул лысый купец.
Он неторопливо завернул правый рукав, подошел к Капитоше, размахнулся и стал бешено колотить по Капитошиной голове, которая, как арбуз на стебле, беспомощно металась из стороны в сторону.
И опять всякая пощечина звучала символически:
— Это тебе кораллы! Это девки! Это за отца! Это за мать!
Все потихоньку вышли из буфетной. Утомившись лысый купец, присел за столик и приказал:
— Пива, подлюга! Если будет теплое — голову оторву.
Капитоша втянул грудь, прыгнул за стойку и, стуча коралловыми кольцами о бутылки, стал откупоривать пиво.
Клусачев и Туркин (Верх автомобиля)
Вглядитесь повнимательнее в мой портрет… В уголках губ и в уголках глаз вы заметите выражение мягкости и доброты, которая, очевидно, свила себе чрезвычайно прочное гнездо. Доброты здесь столько, что её с избытком хватило бы на десяток других углов губ и глаз.
Как отметить новогодние праздники так, чтобы потом весь год вспоминать о них с улыбкой? В этой книге вы точно найдёте пару-тройку превосходных идей! Например, как с помощью бутылки газировки победить в необычном состязании, или как сделать своими руками такой подарок маме, которому ужаснётся обрадуется вся семья, включая кота, или как занять первое место на конкурсе карнавальных костюмов. Эти и другие весёлые новогодние истории рассказали классики и современники — писатели Аркадий Аверченко, Михаил Зощенко, Н.
Аркадий Аверченко – «король смеха», как называли его современники, – обладал удивительной способностью воссоздавать абсурдность жизни российского обывателя, с легкостью изобретая остроумные сюжеты и создавая массу смешных положений, диалогов и импровизаций. Юмор Аверченко способен вызвать улыбку на устах даже самого серьезного читателя.В книгу вошли рассказы, относящиеся к разным периодам творчества писателя, цикл «О маленьких – для больших», повесть «Экспедиция в Западную Европу сатириконцев…», а также его последнее произведение – роман «Шутка мецената».
Из сборника «О хороших, в сущности, людях!», Петербург, 1914 год.
Жанр святочных рассказов был популярен в разных странах и во все времена. В России, например, даже в советские годы, во время гонений на Церковь, этот жанр продолжал жить. Трансформировавшись в «новогоднюю сказку», перейдя из книги в кино, он сохранял свою притягательность для взрослых и детей. В сборнике вы найдёте самые разные святочные рассказы — старинные и современные, созданные как российскими, так и зарубежными авторами… Но все их объединяет вера в то, что Христос рождающийся приносит в мир Свет, радость, чудо…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Утро. Кабинет одного из петербургских адвокатов. Хозяин что-то пишет за письменным столом. В передней раздается звонок, и через несколько минут в дверях кабинета появляется, приглаживая рукою сильно напомаженные волосы, еще довольно молодой человек с русой бородкой клином, в длиннополом сюртуке и сапогах бурками…».
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
В шестой том сочинений А.Аверченко включены произведения, изданные в 1923–1925 гг. в сборниках: «Смешное в страшном» (1923), «Записки Простодушного. „Я в Европе“» (1923), «Отдых на крапиве» (1924), «Рассказы циника» (1925) и единственный роман писателя «Шутка Мецената», написанный в 1923 г. и опубликованный посмертно в 1925 г.http://ruslit.traumlibrary.net.
В четвертый том сочинений А. Аверченко вошли сборники произведений, впервые опубликованные в 1914–1917 гг.: «Сорные травы» (1914), «Записки театральной крысы», «Волчьи ямы», «Шалуны и ротозеи» (1915), «Позолоченные пилюли» (1916), «О маленьких — для больших» (1916), «Синее с золотом» (1917).Яркая сатирическая книга «Сорные травы», выпущенная автором под псевдонимом Фома Опискин в 1914 г., с тех пор не переиздавалась. Рассказы и фельетоны, вошедшие в этот том, не утратили своей актуальности и представляют интерес для современного читателя.http://ruslit.traumlibrary.net.
Собрание сочинений русского писателя-юмориста Аркадия Тимофеевича Аверченко (1881–1925) открывается томом, в который вошли сборник его произведений «Веселые устрицы» (1910) и две первые книги его трехтомника «Рассказы (юмористические)» (1910–1911).Яркий талант писателя, его литературное мастерство в полной мере воплотилось в остроумных рассказах, вошедших в этот том.http://ruslit.traumlibrary.net.
В пятый том сочинений А. Аверченко включены рассказы из сборников «Караси и щуки» (1917), «Оккультные науки» (1917), «Чудеса в решете» (1918), «Нечистая сила» (1920), «Дети» (1922), «Кипящий котел» (1922). В том также вошла повесть «Подходцев и двое других» (1917) и самая знаменитая книга эмигрантского периода творчества Аверченко «Дюжина ножей в спину революции» (1921).http://ruslit.traumlibrary.net.