Том 28. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого - [17]

Ожил реактивный двигатель лайнера, и через несколько минут самолет уже покатился к взлетной полосе.

Возвратился Дюрант и сел за письменный стол, открыл свой портфель, достал из него кипу бумаг и начал их читать.

Я отдыхал в кресле, глаза у меня были закрыты, думал я об оказанном мне приеме… Что значит иметь на счету миллиарды! Думал я о своих тоскливых годах, о бесплодных попытках пробиться в кинозвезды… И вот теперь, совершенно неожиданно, ко мне относились, как к одному из самых богатых людей в мире… И мне это безумно нравилось!

Так я пролежал минуту двадцать, потом мне пришло в голову, что раз я — Джон Меррилл Фергюсон, мне должны уделять соответствующее внимание.

Дюрант все еще был занят чтением.

Я осмотрелся и заметил Маззо, который дремал в кресле позади меня.

— Маззо! — громко крикнул я.

Они с Дюрантом одновременно подняли головы.

Поколебавшись, Маззо поднялся на ноги и подошел ко мне.

— Двойной скотч со льдом. И потом мне хочется чем-нибудь перекусить, — сказал я.

Маззо заморгал глазами, посмотрел на Дюранта, тот сердито глянул на меня, помедлил, потом кивнул.

— О’кей, мистер Фергюсон, — сказал Маззо и вышел.

Довольно долго разглядывая меня, Дюрант покачал головой и снова вернулся к своим бумагам.

Одна из стюардесс принесла виски, я ей кивнул в благодарность. А к тому времени, как бокал был опорожнен, прибыл и столик на колесиках: прекрасные закусочки, филе какой-то рыбы и набор сыров.

Меня обслуживали обе стюардессы. Я не сомневался, что Дюрант подобрал таких девушек, которые никогда не видели настоящего Фергюсона. Они вели себя так, как и подобает вести себя девушкам, обслуживающим одного из самых богатых и влиятельных людей в мире. Одна из них, миловидная блондиночка, одаривала меня многообещающими улыбками. Я был уверен, что если бы я провел рукой вверх под ее коротенькой юбочкой, она бы не вскрикнула.

Далее последовала сигара и бренди.

Господи, подумал я, вот это жизнь!

— Не хотели бы вы что-нибудь почитать? — спросила сексуальная блондиночка.

Я вспомнил, что вот уже три дня живу вне общественной жизни.

— Принесите мне газету, пожалуйста! — попросил я.

Она качнула бедрами и удалилась, а через минуту появилась с «Калифорния Таймс».

Я уселся удобнее и развернул газету.

В ней не было ничего нового, обычная, всем надоевшая депрессия, обнадеживающие обещания президента, нападки на Россию. Я полистал страницы в поисках чего-нибудь интересного для меня, например, новости Голливуда… В газете две страницы были отведены миру кино. Кто кого привлекает к судебной ответственности, кто сейчас в зените славы, кто может получить Оскара…

На второй странице была помещена фотография того самого Чарльза, который изготовил маску, украшающую в данный момент мою физиономию.

Я рассмотрел фотографию, потом обратился к подписи под ней.

«ЧАРЛЬЗ ДЮВАЙН. Мастер грима Голливуда, САМОУБИЙСТВО».

Чарльз Дювайн, писал репортер, отсутствовал два месяца. Считали, что он уехал отдыхать на Мартинику. Он вернулся в свою фешенебельную квартиру на крыше небоскреба в Санта-Барбаре два дня назад. Начальник охраны сказал, что, как ему показалось, мистер Дювайн был в подавленном состоянии, сильно нервничал. На следующее утро начальник охраны, совершая обычный обход, обнаружил тело мистера Дювайна, который выбросился из окна своей террасы. Полиция установила, что это было самоубийство.

Я закрыл глаза, газета выпала из моих дрожащих пальцев.

Ларри Эдвардс, который мог заговорить, погиб из-за неисправности тормозов. А теперь Чарльз Дювайн, который превратил меня в Джона Меррилла Фергюсона и который тоже мог заговорить, покончил с собой.

Холодный, какой-то влажный страх вцепился в меня. Даже не влажный, а липкий…

И тут я понял жуткую правду о своем собственном положении: КОГДА Я ВЫПОЛНЮ СВОЮ ЗАДАЧУ, Я ТОЖЕ ПЕРЕСТАНУ ЖИТЬ.

Совершенно ясно, что Фергюсон и Дюрант не могут разрешить мне остаться в живых, опасаясь разоблачения. И они отдадут приказ ликвидировать меня, как это уже сделали с Ларри Эдвардсом и Чарльзом Дювайном.

Я так перепугался, что меня затошнило. Холодный пот заструился по моей спине, лицо взмокло под маской.

— Еще немножко бренди?

Сексуальная стюардесса стояла возле меня.

Из-за маски она не могла заметить, как я был напуган.

Бренди? Да, он мне был нужен…

— Да, благодарю вас.

Она поставила возле меня высокий бокал, сужающийся кверху и наполовину наполненный бренди.

— Если бы вы захотели поспать, сэр, — сказала она, — ваша комната готова. Мы приземлимся только через пять часов.

— Пожалуй, мне это не помешает, — сказал я, поднимаясь.

Маска стала невыносимой, мне необходимо было ее скинуть.

Девушка взяла бокал и прошла мимо Дюранта к двери.

— Пойду подремлю, Джо, — сказал я мрачно, когда Дюрант поднял голову.

Я видел, что Маззо вскочил с места, но Дюрант покачал головой, и Маззо снова сел.

Я прошел следом за девушкой в небольшое помещение, где имелась кровать и встроенный шкафчик. Из него дверь вела в ванную.

Блондинка поставила бокал на ночной столик и улыбнулась мне.

— Желаете еще что-нибудь, мистер Фергюсон? Еще пару часов я свободна, — _; сообщила она проникновенным голосом.

Если бы я не был так напутан и не мечтал сорвать проклятую маску, она бы меня соблазнила.