Том 27. Важнее денег. Сбей — и беги - [5]

Все посетители бара провожали ее взглядами, пока она не закрыла за собой дверь.

Только после того как Сэм толкнул меня локтем, я сообразил, что она ушла, не заплатив за заказ.

Пришлось расплачиваться мне. Выкладывая монеты, я утешал себя тем, что слышал серебряный голос Рут.

Глава 2

Я вернулся домой вскоре после полуночи. Не успел я даже вставить ключ в замок моей комнаты, как дверь напротив распахнулась и в дверном проеме возникла Рут.

— Как видите, я слов на ветер не бросаю и уже переехала, — без всякого предисловия сказала она. — А вы серьезно говорили насчет моего голоса?

Я повернул ключ в замке и, оставив дверь открытой, прошел в комнату и уселся на диван.

— Серьезнее некуда. Дать пропасть такому голосу — преступление.

— Но в Лос-Анджелесе ведут нищенскую жизнь тысячи певцов и певиц. — Рут пересекла коридор и остановилась в дверном проеме, прислонившись к косяку. — Как я могу конкурировать с ними, не имея имени в театральном мире. Намного проще зарабатывать на жизнь статистом в массовках.

После фронтовых потрясений в этой жизни меня уже больше ничего не волновало, но голос Рут вернул мне былой энтузиазм.

Я уже успел переговорить с Расти о девушке, уговаривая его нанять Рут, но он и слышать об этом не хотел. Правда, его тоже поразил голос певицы, но все же Расти категорически заявил, что ни одна женщина не будет петь в его баре. Рано или поздно это чревато большими неприятностями, а у него их и без того предостаточно.

— У меня есть один знакомый, — сказал я Рут. — Я завтра же переговорю с ним. Он владелец небольшого ночного клуба на Пятнадцатой авеню. Заведение еще то, но для старта в самый раз.

— Ну что же, благодарю…

В голосе Рут звучало столько равнодушия, что я раздраженно взглянул на нее.

— Так вас не увлекает карьера профессиональной певицы?

— Я готова стать кем угодно, лишь бы хоть как-то зарабатывать себе на жизнь.

— Прекрасно. Завтра же я переговорю с ним.

Я сбросил ботинки, тем самым намекая Рут, что пора уходить, но она все так же неподвижно стояла, не спуская с меня огромных темно-голубых глаз.

— Я чертовски устал и хочу спать, — сказал я. — Завтра я расскажу тебе о результатах нашего разговора.

— Благодарю. — Она не шевельнулась. — Большое спасибо, но… не могли бы вы одолжить хотя бы пять баксов. Я совсем на мели.

Я снял пиджак и бросил на стул.

— Я тоже не Рокфеллер. Еле свожу концы с концами уже полгода. Не надо заострять эту проблему. Со временем все утрясется.

— Да, но я очень хочу есть.

Я начал развязывать галстук.

— А я здесь при чем? У меня просто нет пяти баксов. Идите спать. Во сне человек забывает о голоде.

Рут шевельнулась и встала ко мне в профиль, чтобы я видел ее грудь. Лицо ее при этом ничего не выражало.

— Мне нужны деньги, — с надрывом сказала она. — Если вы одолжите их мне, я проведу с вами ночь. Потом я вам юс верну.

Я повесил пиджак в шкаф и, стоя к ней спиной, крикнул:

— Довольно! Легкомысленного флирта я заводить не намерен!

Я слышал, как хлопнула дверь моего номера, и недовольно поморщился. Повернув ключ в замке, я кое-как умылся, поменял пластырь на лице и улегся в постель.

Все мои мысли крутились вокруг этой девушки. Впервые за последние полгода я думал о женщине. Почему она до сих пор не стала профессиональной певицей? Почему с ее уникальным голосом, достаточно привлекательной внешностью и готовностью переспать с кем угодно она до сих пор не сделала головокружительной карьеры профессиональной певицы? Будем надеяться, что мой знакомый, владелец ночного клуба «Голубая роза» Уилли Флойд, заинтересуется ею.

Лежа в темноте, я раздумывал, смогу ли я что-то заработать, будучи импресарио Рут. При умелом руководстве она смогла бы заколачивать неплохие бабки и даже заработать состояние, если бы какая-нибудь фирма согласилась оплатить пластинку с записью ее голоса. Десять процентов с гонораров Рут смогут решить любые мои проблемы.

Из комнаты напротив донеслось чиханье. Я вспомнил, какая она была промокшая, когда появилась в баре Расти. Не хватало только, чтобы она простудилась и потеряла свой уникальный голос.

Засыпая, я продолжал слышать ее чиханье.

На следующее утро я вышел из своей комнаты где-то после одиннадцати. Рут стояла в дверях номера напротив, явно поджидая моего появления.

— Ну и чихала же ты вчера. Простудилась?

— Нет.

В ярких лучах солнца, бьющих из окна коридора, она выглядела ужасно. Слезившиеся глаза неестественно блестели, нос был красным, как морковка, а черты покрытого нездоровыми пятнами лица заострились.

— Я иду к Уилли Флойду, — сказал я. — Может быть, ты лучше полежишь. Вид у тебя неважный. Если Уилли увидит тебя в таком состоянии, нам нечего рассчитывать на успех.

— Со мной все в порядке. — Рут устало махнула рукой. — Не одолжишь пятьдесят центов на кофе?

— Опять ты за старое! Я же сказал, что у меня ничего нет.

Черты ее лица исказились, став еще более отталкивающими.

— Но я хочу есть! Что мне делать? Неужели ты не можешь дать мне полдоллара? — Рут бессильно прислонилась к косяку и заломила руки. — Ну пожалуйста, дай мне хоть что-нибудь…

— Черт тебя подери! Хорошо, я дам полдоллара, но с возвратом.