Том 25. Вождь окасов. Дикая кошка. Периколя. Профиль перуанского бандита - [13]

— Дон Тадео, я знаю как мое поведение с вами было недостойно и как я мало заслуживаю вашего сострадания! Но вы дворянин! Неужели вы думаете, что благородно осыпать оскорблениями, как бы ни были они заслуженны, вашу жену, которая спасла вам жизнь и хочет если не оправдаться в ваших глазах, то, по крайней мере, приобрести права, если не на уважение ваше, то по крайней мере на сострадание?

— Очень хорошо! Ваше замечание как нельзя более справедливо и я соглашаюсь с ним от всего сердца. Прошу вас, простите, что я позволил себе увлечься и произнести некоторые обидные слова; но в первую минуту я не мог совладеть с собой и мне невозможно было скрыть в глубине души теснившее меня чувство. Теперь примите мою искреннейшую признательность за огромную услугу, оказанную мне вами, и позвольте мне удалиться. Более продолжительное пребывание в этом доме будет с моей стороны кражей, в которой я окажусь виновным перед вашими многочисленными обожателями.

И поклонившись с иронической вежливостью своей жене, трепетавшей от гнева, дон Тадео хотел идти.

— Еще одно слово, — сказала Мария.

— Говорите!

— Вы решились оставить меня в неведении на счет участи моей дочери?

— Она умерла…

— Умерла? — вскричала донна Мария с испугом.

— Да… для вас… — отвечал Тадео с холодной улыбкой.

— О! Вы неумолимы! — вскричала Мария, с бешенством топнув ногой.

Тадео поклонился и ничего не отвечал.

— Ну! — продолжала донна Мария. — Теперь я уже не стану просить милости, а предложу условия.

— Условия?

— Да.

— Идея кажется мне оригинальна…

— Может быть, судите сами.

— Слушаю, но время проходит, а я…

— Я объяснюсь вкратце… — перебила Мария.

— К вашим услугам.

Дон Тадео сел, улыбаясь совсем как друг, пришедший в гости. Мария следила за всеми его движениями, не показывая вида, что приписывает им какую-либо важность.

— Дон Тадео, — сказала она, — в эти десять лет, как мы расстались, случилось много перемен…

— Да, — отвечал дворянин с жестом вежливого согласия.

— Я не буду говорить вам о себе… моя жизнь вам известна.

— Очень мало.

Донна Мария бросила на мужа косой взгляд и сказала:

— Я буду говорить вам о вас.

— Обо мне?

— Да, о вас. Патриотизм и политические идеи не до того поглощают ваши минуты, чтобы вам не оставалось времени для радостей, более задушевных, для волнений сердечных…

— Что хотите вы сказать?

— Зачем выказывать притворное неведение? — возразила Мария с коварной улыбкой. — Вы очень хорошо понимаете меня.

— Милостивая государыня!

— Не возражайте, дон Тадео! Утомившись мимолетной любовью женщин моего сорта, как вы назвали меня сейчас, вы ищете в наивном сердце молодой девушки волнений, которых не пробудили в вас другие ваши любовницы; словом, вы влюблены в прелестного ребенка, достойного во всех отношениях быть вашей избранной супругой, если бы, к несчастью, не существовала я.

Дон Тадео устремил на жену глубокий взгляд, когда она произносила эти слова. Когда же она замолчала, вздох вырвался из его груди.

— Как? Вы знаете? — воскликнул он с изумлением, искусно разыгранным. — Вы знаете?..

— Что ее зовут донной Розарио дель-Валле, — возразила Мария, довольная эффектом, который произвела на мужа, — это важная новость в Сантьяго; все об этом говорят! Как же этого не знать мне, так интересующейся вами.

Красавица замолчала и положила руку на плечо мужа:

— Мне это все равно, — продолжала она, — возвратите только мне мою дочь, дон Тадео, и ваша любовь будет для меня священна… иначе…

— Вы ошибаетесь, говорю я вам.

— Берегитесь, дон Тадео! — возразила куртизанка, бросив взор на часы. — Теперь женщина, о которой мы говорим, уже должна быть в руках моих агентов.

— Что это значит?.. — вскричал дон Тадео с волнением.

— Да, — продолжала Мария резким и отрывистым голосом, — я велела ее похитить. Через несколько минут она будет здесь. Повторяю, берегитесь, дон Тадео! Если вы мне не признаетесь, где моя дочь и откажетесь возвратить мне ее…

— Ну! — перебил Тадео, скрестив руки и гордо смотря жене в лицо. — Что же вы тогда сделаете?

— Я убью эту женщину, — отвечала Мария глухим голосом.

Дон Тадео смотрел на нее с минуту, а потом захохотал сухим и нервным смехом, который привел в ужас куртизанку.

— Вы ее убьете! — вскричал он. — Ну!.. Убейте это невинное создание!.. Зовите ваших палачей!.. Я буду нем.

Мария прыгнула как раненая львица. Бросившись к двери и растворив ее настежь, она закричала с бешенством:

— Это уже слишком! Войдите…

Два человека, которые принесли дона Тадео, вошли с кинжалами в руках.

— А! — сказал дворянин с улыбкой презрения. — Я узнаю вас наконец, донна Мария!

По знаку его жены, убийцы бросились на него.

Глава VIII МРАЧНЫЕ СЕРДЦА

Мы видели, что народ разошелся почти тотчас после казни. Каждый уносил в глубине сердца надежду отомстить за патриотов. Между тем площадь, казавшаяся пустой, не была пуста. Несколько человек, в плотных плащах, в шляпах с широкими полями, надвинутых на глаза, стояли в углублении ворот: они с живостью разговаривали шепотом между собой, бросая вокруг тревожные взгляды.

Это были друзья казненных. Несмотря на страх, царивший в городе, они выпросили у архиепископа сантьягского, истинного священнослужителя по Евангелию, чтобы их несчастным братьям был отдан последний долг.