Том 25. Полицейский и призрак - [26]

— Выслушайте меня. Я офицер полиции. Произошло убийство, и я должен разыскать убийцу; иной раз, когда ты совсем уже близок к решению задачи, невольно забываешь о чувствах окружающих. Только потому, что они в той или иной степени причастны к убийству. Тебе кажется, что ты имеешь право использовать их в качестве помощников. Ты забываешь, что они так же легко уязвимы, как самые обычные люди…

Я поднялся с кровати, взял магнитофон и подошел к двери.

— Лейтенант?

— Да?

Я даже не повернул головы.

— Помните, я как-то сказала, что недооценила вас? Что в действительности вы трудно различимый сукин сын? Только теперь до меня дошло, что я была права в первый раз: вы на самом деле сукин сын.

Глава 9

Когда я заглянул в гостиную, Джордж уже исчез, там оставался один Бен Харвей. Он сидел в кресле с огромным бокалом в руке и самодовольно ухмылялся. Я подумал, что это, по всей вероятности, его тайный излюбленный сосуд, который он где-то прячет, пока не останется в одиночестве и не будет уверен, что его вряд ли побеспокоят. Он смотрел в противоположную сторону, так что не заметил меня, а сочетание огромного бокала и толстенной сигары между пальцами выглядело слишком соблазнительным, чтобы нарушить подобную идиллию. Я неслышно отступил назад, в холл, по-прежнему не выпуская из рук магнитофон.

— Все еще суете нос в чужие дела, лейтенант? — Зычный голос дядюшки Бена нарушил тишину.

Я вернулся в гостиную и увидел его деланную ухмылку.

— Не думали, что я догадываюсь о вашем присутствии, молодой человек? — Он самодовольно хрюкнул. — Этому маленькому трюку я научился у племени зизи: ты не столько слушаешь ушами, сколько ступнями ног, они прекрасно улавливают вибрацию.

— По временам, дядюшка Бен, — сказал я ему, — у меня возникает уверенность, что самое дальнее заморское место, в котором вы побывали, — это остров Каталина.

— Ха! — Он ткнул в мою сторону концом сигары. — Хотел бы я посмотреть, как бы вы вели себя на одном из ночных ритуальных танцев зизи, молодой человек!

— А что в них примечательного?

— Около трех часов ночи они распределяют между собой девственниц! — Он опять странно хрюкнул.

— Я принес назад ваш магнитофон, — сказал я, поставив его на стол, затем снял бобину с лентой и положил в карман.

— Прекрасно! Надеюсь, вы ничего не испортили? Я очень ценю эту штуковину, заплатил за него черт знает сколько!

— Трех бывших девственниц зизи и пару усохших голов? — подсказал я.

Бен откинул назад голову и заревел, как раненый бык. Я подошел к буфету, приготовил себе выпивку и стал ждать, когда у него прекратится приступ смеха.

— Ха! — Он вытащил из кармана клетчатый носовой платок и приложил к глазам. — Вам не следует говорить подобные вещи, молодой человек! Собеседник может погубить свою сигару и свой бренди.

— Несколько вопросов, если не возражаете? Скажите, брал ли Слоукомб у вас магнитофон раньше?

— Похоже, он без этой проклятой штуковины вообще не мог жить, она ему постоянно требовалась, — хмыкнул Бен. — Не знаю, какого черта он с ней делал, но, поскольку сам он не считал нужным объяснять, я не собирался спрашивать, как вы понимаете.

— Конечно, — закивал я. — Из чистого любопытства, мистер Харвей, что за человек был Слоукомб?

— Почему вы не спросите у Марты, — буркнул он, — она же хотела выйти за него замуж.

— Я уже собрал кое-что по кусочкам. За всю свою жизнь он никогда не работал, был поэтом, вроде бы никуда не годным, к тому же у него было больше надменности и самовлюбленности, чем у дюжины нормальных людей, это-то и привлекало к нему девушек. Его хобби было коллекционирование женских скальпов… Как насчет того, чтоб внести свою лепту?

Несколько секунд Бен Харвей изучал горящий кончик сигары.

— Генри был образованным малым, — наконец заговорил он. — Я рад за Марту, потому что она уже не сможет выйти за него замуж.

Харвей подергал себя за козлиную бородку, затем опустил нос в бокал с бренди.

— Я видел его только после того, как он стал трупом, но выглядел он настоящим мужчиной, к сожалению, этого не скажешь про беднягу Джорджа!

— Что?

Его возмущение было столь велико, что могло сравниться разве что с негодованием Санта-Клауса, который бы заметил, что в канун Рождества кто-то ухитрился похитить у него оленя с подарками.

— Вы недооцениваете Джорджа Фароу! — загремел он. — В этом молодом человеке куда больше достоинств, чем кажется с первого взгляда, позвольте вам сказать! У него голова на плечах и…

— Раз он женится на Марте, он тут же направит ее деньги в пользу нефтяной аренды, — закончил я за него.

Голубые глаза, почти полностью утонувшие в складках жира, внимательно следили за мной.

— Ну… — Он с невинным видом подергал себя за бородку. — Возможно, тут вы и правы, лейтенант, кто знает?

— Вы-то наверняка знаете! Случись такое, вам надо будет беспокоиться только за Джастин, поскольку Джордж и Марта будут женаты. Переманите Джастин на свою сторону, и ваш братец Эллис окажется в одиночестве. Весьма богатый, но одинокий старик.

— Ну, Эллис не так уж и стар, — равнодушно бросил Бен Харвей, — ему всего лишь шестьдесят, еще жить и жить!

— Но он не хочет жить считая баррели нефти, — засмеялся я.