Том 25. Молчание мертвецов. Лотос для мисс Квон - [43]

Проехав мимо ворот, я свернул налево и поехал вдоль стены. Вскоре дорога пошла под уклон, и в полумиле впереди я увидел автостраду на Фриско.

Затормозив, я вылез из машины, разулся и забрался на ее крышу. С этой выгодной позиции можно было спокойно смотреть поверх стены, и передо мной, как на ладони, предстали дом и сад.

Именно такой я и представлял себе стандартную обитель миллионера: ухоженные клумбы с массой цветов, ярко-зеленые газоны, напоминавшие биллиардный стол, посыпанная песком въездная аллея и целый отряд китайцев садовников, копошащихся на солнцепеке.

Дом был большой, белый, под зеленой крышей, с зелеными жалюзи на окнах и очаровательной террасой, защищенной от солнца шторами. На нее вела каменная лесенка в несколько ступеней. Помимо садовников, никаких признаков жизни не проявлялось: никто не прогуливался по террасе, никто не выглядывал из окна.

Дом показался мне слишком пустынным — я бы в таком жить не стал.

Я слез с машины, обулся и сел за руль. Я был пока еще не готов нанести визит миссис Ван Блейк и поэтому отправился в отель пообедать.

Перед тем как идти в ресторан, я позвонил капитану Брэдли и спросил, смогу ли вечером его увидеть.

— Конечно, — ответил он, — а то я уже начал беспокоиться, как вы там. Не оставляйте только машину у входа.

Я заверил его, что позабочусь об этом и буду у него около девяти.

После обеда я поднялся в номер, чтобы написать отчет для Берни. Едва открыв дверь, я понял, что кто-то меня посетил, воспользовавшись моим отсутствием. Затворив дверь, я огляделся.

Чемодан, аккуратно оставленный мной на стойке для багажа, теперь лежал на полу. Пальто, висевшее в шкафу, валялось на кровати.

Я подошел к шифоньеру и выдвинул верхний ящик. Чья-то грубая рука переворошила все рубашки и носки, нимало не беспокоясь о восстановлении прежнего порядка. Следы торопливого обыска остались и в других ящиках. Кто бы ни был мой любознательный посетитель, его меньше всего интересовало, узнаю я о его визите или нет.

Я догадывался, что это был Лэсситер, но мне нужно было знать наверняка. Я снял телефонную трубку и попросил портье прислать ко мне гостиничного агента безопасности.

Последний явился не сразу: флегматичный толстяк с отвисшими усами и холодными рыбьими глазами не внушал доверия.

На стол, так, чтобы было видно от двери, я заранее положил пятидолларовую бумажку. Купюру он заметил раньше, чем меня.

— Копы здесь были? — без обиняков спросил я, пододвигая к нему купюру.

Мне было видно, что ему приказали молчать, но пятерка сделала свое дело. Поколебавшись секунду, он кивнул.

— Сержант Лэсситер? — Опять кивок. Я вручил ему деньги: — Прошу простить за то, что заставил вас подняться.

Бумажка мгновенно исчезла в его кармане, он еще раз кивнул и удалился — здоровый, молчаливый, продажный тип.

Ну что ж, Лэсситер не мог найти ничего, что открыло бы ему причину моего пребывания в Тампа-Сити. У меня с собой не было никаких заметок по делу Бенсон. Я не доверяю бумаге сокровенных мыслей. Тупица Карл, должно быть, и сейчас еще размышляет, по какому следу я иду, да и вообще есть ли он вообще, этот след.

Я уселся за стол, вынул из ящика пачку бумаги и настрочил длиннющее письмо с подробным описанием всех последних эпизодов расследования. Работа отняла немало времени — я закончил писать только к шести. Чрезмерное усилие едва не доконало меня, но сделать это было необходимо. Я спустился и вышел из гостиницы, чтобы бросить письмо в почтовый ящик на перекрестке. Испытывать счастье с гостиничным почтовым ящиком я не стал. На обратном пути, проходя через вестибюль, я засек толстяка, усердно читавшего перевернутую газету в кресле у стены.

У него на лбу было" написано, что он получает жалованье в полиции. Когда я поравнялся со стойкой, мой новый знакомый — гостиничный детектив, усердно стиравший с нее пыль, перевел взгляд с толстяка на меня и подмигнул со значением. Затем он выразительно почесал шею и опять взглянул на меня, слегка кивнув головой в сторону улицы.

Я живо скумекал, что еще один в штатском — снаружи. Пять долларов продолжали приносить дивиденды. Перевербованный мною агент вполне прилично владел искусством пантомимы.

Я подмигнул ему в ответ, поднялся на лифте в номер и набрал номер Сюзи. Перед тем как у Сюзи ответили, у меня в трубке что-то легонько щелкнуло. Этот щелчок послужил мне предупреждением, что телефон прослушивается. Горничная Сюзи сообщила, что хозяйки нет дома и вернется она поздно. Я поблагодарил и повесил трубку.

Мне было крайне интересно, давно ли начал прослушиваться мой телефон, и попытался вспомнить, был ли щелчок, когда я звонил капитану Брэдли. Вроде бы не было, но поручиться за это я не мог. У меня теплилась надежда, что Лэсситер только недавно начал прослушивать мои разговоры. Я не хотел, чтобы он оказался в курсе моего вечернего визита к Брэдли.

При наличии пары тренированных копов, ожидавших внизу, поездка к Брэдли совсем не обещала быть увеселительной. Я решил отправиться немедля, чтобы успеть оторваться от них, не доезжая до Линкольн-драйв.

Я принял душ и переоделся. Когда я вышел из комнаты и направился к лифту, часы показывали десять минут восьмого.