Том 24. В зыбкой тени. Итак, моя милая... Если вам дорога жизнь. - [8]

— Пойдемте, я покажу вашу комнату.

— Прекрасно.

Я последовал за ним. Мы поднялись на второй этаж и прошли по коридору. Я насчитал четыре двери, прежде чем мы остановились возле пятой, в конце коридора.

— Это неплохая комната, — сказал он, предвидя мою реакцию.

«Неплохой» он называл маленькую конуру с железной кроватью у окна, комодом для одежды, неизменным ковриком на полу и жестким стулом.

— Вам нравится спартанская жизнь, мистер Зерек?

Он искоса глянул на меня:

— А вам она не нравится?

— Придется довольствоваться этим в ожидании лучших времен.

— Я считаю, что здесь достаточно удобно.

— О’кей.

Он замялся, сунув мизинец в нос. Видимо, это было его любимое занятие.

— Она не захотела предоставить вам другую комнату.

— А вон та, что, немного лучше?

— Эта комната для гостей.

— А та для кого?

— Комната горничной. Ее, правда, еще нет…

— Ладно, мистер Зерек. Мне вполне достаточно этого жилища, и я не буду ставить никаких условий.

Его темное сморщенное личико прояснилось.

— Жена привыкнет к вам. Вы же знаете женщин. Я предупредил ее. Когда она узнает вас получше, то изменит свое отношение. Дайте ей время, Митчел.

Черт возьми, мне пришлось покинуть теплую комфортабельную спальню Нетты, чтобы довольствоваться подобной конурой.

— Будем надеяться, что это будет продолжаться не слишком долго, — улыбка смягчила мои слова.

— Я поговорю с женой. Не беспокойтесь.

Я подошел к кровати: она была такой же мягкой и удобной, как половая щетка.

— Где можно умыться?

— Я покажу.

Мы вышли в коридор.

— Вот комната миссис Зерек, а напротив — моя. Ванная — первая дверь по коридору.

— Мне хочется привести себя в порядок.

— Ужин через десять минут.

— Я буду есть на кухне?

Он не ожидал подобного вопроса.

— Вы будете есть вместе с нами.

— Может быть, вначале спросить миссис Зерек?

— Мне не нравится, когда вы так разговариваете.

— Я не хотел вас обидеть.

Он кинул на меня обеспокоенный взгляд и ушел. Я подождал, пока его шаги затихли на первом этаже, затем подошел к двери комнаты для гостей и распахнул ее, включив свет. Я увидел то, что и ожидал увидеть.

Эта комната не шла ни в какое сравнение с моей, а кровать была выше всяких похвал. Там же находились ванная и туалет.

Я вернулся к себе и улегся на постель. У меня было предчувствие, что следующую ночь я буду спать не здесь.

Глава 4

Когда я вошел в столовую и увидел длинный обеденный стол, сервированный серебром, то понял, что в этой семье еда имела большое значение.

Зерек принадлежал к тому сорту людей, которым наплевать на одежду и на комфорт, но которые весьма и весьма заботятся о своем здоровье. Стол ломился от еды. Зерек нарезал цыпленка величиной с индюка.

— Садитесь. Вы любите цыпленка?

— Я люблю все, и уж конечно, хорошую пищу.

— Моя жена прекрасно готовит.

— Не сомневаюсь.

Я отвел глаза от цыпленка и огляделся. Комната была узкой, длинной и скудно обставленной. Все тот же неизменный ковер на полу.

— Сядете вы наконец!

— Где?

Он неопределенно махнул ножом.

Стол был сервирован на три персоны. Свое место я узнал — нож, вилка, ложка и салфетка были брошены как попало, чтобы показать, как я здесь желанен.

— Здесь?

— Совершенно верно. — Он заметил выражение моего лица. — Жена была несколько рассеянна…

Едва я сел за стол, он протянул мне тарелку с пожеланием отменного здоровья. Судя по той порции, которую он мне предложил, этого было бы достаточно для двух великанов.

— Выглядит весьма аппетитно. Весьма!

Зерек расплылся в улыбке. Я видел, что ему очень понравилось мое замечание.

— Один из сорока. Я покупаю их желтыми цыплятами по три шиллинга за дюжину. Еще по старой цене. Затем моя жена выкармливает их.

— Если я правильно понял, птиц у вас много.

— Сорок цыплят. И еще гуси. Вы любите гусей?

— Еще как!

Он казался очень довольным собой.

— Ничего нет лучше гусей. Что вы скажете о гусе на обед в субботу? Мы здесь неплохо питаемся.

— Такой вкуснятины я не едал лет пять.

В этот момент открылась дверь и вошла она.

В моей жизни было много таких особенных мгновений: хороших, плохих, забавных и счастливых. Но этот вечер перечеркнул все. Это был момент, когда я забыл самого себя.

Одного ее взгляда было достаточно. Меня как будто ударили о стену, а затем пропустили через руки ток напряжением в двести вольт. Секундой раньше все мои мысли были сосредоточены на цыпленке, и в голове не было никаких женщин. Теперь я превратился в дикого зверя.

Ее лицо, формы тела, взятые в отдельности, не представляли большого интереса. Маленького роста, плотная, с пышными волосами. Я никогда не видел подобных волос: цвета меди, густые и шелковистые. Зеленые глазищи с темными полукружьями под нижним веком, тонкое, четко очерченное лицо с чувственными губами. Еще на ней были грязные брюки и неряшливый, весь в пятнах, свитер.

Шестеро из семи мужчин прошли бы мимо этой женщины, даже не удостоив ее взглядом, но я был седьмым. В ней было что-то особенное, именно то, что заставило запеть струны моей души. Как сказать яснее… Один взгляд на нее — и я умер. Пропал.

Я наблюдал, как она шла к своему месту в дальнем конце стола. Покачивание бедер и нежное колыхание груди заставили пересохнуть мое горло. Цыпленок, еще совсем недавно казавшийся мне таким аппетитным, внезапно стал безразличен. Я мог только смотреть на нее.