Том 21. Приключения Мишеля Гартмана. Часть I - [103]

Дом был двухэтажный. Он был построен между двором и садом и имел десять окон спереди и четыре с каждой стороны.

Направо и налево находились конюшни и людские.

Стены были очень высокие, крепко построенные. По своей наружности дом этот занимал середину между богатой фермой и сельским замком.

Над домом был бельведер в виде голубятни, на верху которой вертелся флюгер.

Три окна среди фасада в первом этаже были освещены. Крепкая решетчатая калитка с внутренними ставнями вела на двор. Возле этой решетки пробили низкую дверь в стене. Форточка служила для ежедневных потребностей жителей.

Перед домом деревья были вырублены так, что составляли кругообразную платформу. Но в середине этой платформы оставили столетний дуб, ветви которого покрывали значительное пространство и распространяли около себя темноту.

Подойдя к дому, капитан и контрабандист разменялись улыбкой, взглянув на дерево.

Они не ошибались. Паризьен устроил свою обсерваторию среди его ветвей.

— Кстати, — сказал Оборотень на ухо капитану, — вы пароля не знаете?

— Какого пароля? — спросил тот тем же тоном.

— Пароля, который отворит вам двери дома.

— Какой он? Вы знаете?

— Конечно. Вот он — не забудьте: Gott, Koenig Wilhelm[2]. Если вас спросят, вы скажете эти три слова. Вам ответят словом: Vaterland[3].

— Это все?

— Да, и вероятно дверь будет вам отворена на две половинки. Теперь будьте внимательны, мы приехали. Заметьте, как я постучусь; это может служить вам впоследствии. Но что это я! Главное-то и забыл.

Он сунул ему в руку серебряную монету.

— Это что такое?

— Вы видите, монета в пять франков.

— Но у меня таких множество.

— Не таких. Она проткнута пятью дырочками, расположенными в некотором порядке. Это знак, по которому вас должны узнавать. Если вам скажут: можете вы заплатить за издержки? Вы ответите да и покажете эту монету.

— Что все это значит?

— Мне нет времени отвечать на ваши вопросы. После, если вы хотите, я скажу вам все. Черт побери! Капитан, вы все забываете, что я контрабандист и должен знать многое, неизвестное никому.

— Это правда; я виноват. Мы пришли?

— Да, пришли.

— Ну так войдем.

Контрабандист подошел к двери, но вместо того, чтобы позвонить или постучаться, он начал насвистывать странную арию минуты три, потом приподнял молоток у двери, три раза постучал скоро, два раза в коротком промежутке, а шестой раз громче всех.

Почти тотчас послышалось некоторое движение внутри, как бы шум приближавшихся шагов.

Форточка отворилась и лицо, черты которого нельзя было узнать, появилась в форточке.

— Кто стучится в такой час в дверь спокойного дома? — спросил мрачный голос.

— Тот, для кого все часы одинаковы и который ходит и днем, и ночью, друг зарейнских друзей.

— А! А! Это вы, Оборотень, — продолжал голос на этот раз дружеским тоном. — Что вы делаете в такую погоду?

— А! Вот видите, герр Матеус, я провожаю путешественников, которые имеют дело до ваших господ и просили меня привести их сюда. Не удивляйтесь их наружности, они переодеты и принуждены скрываться.

— Гм! — продолжал невидимый привратник. — Все это не очень ясно. Я боюсь, не сделали вы какой-нибудь неосторожности, Оборотень?

— За кого вы меня принимаете, герр Матеус? Я знаю толк в дичи. Меня никогда не заставят принять фазана за жаворонка, а протестанта за римлянина.

— Да, да, я знаю, что вы хитры и преданны и что на вас положиться можно.

— Вы имели уже доказательства. Помните, последний раз, как я вам принес…

— Хорошо, хорошо; не к чему говорить об этом на воздухе, — с живостью перебил привратник. — Где ваши путешественники?

— Недалеко, в моей повозке.

— Сколько их?

— Трое, мужчина и две женщины.

— Позовите мужчину; я должен его видеть.

Контрабандист обернулся к Мишелю и сказал ему по-немецки:

— Пожалуйте сюда. С вами желают говорить.

Он скромно отошел, чтобы пропустить молодого человека. Мишель подошел и, подойдя к форточке, сказал шепотом, как ему сказал Оборотень.

— Gott, Koenig Wilhelm.

— Vaterland, — отвечал привратник. — Подождите.

— Он здесь, — продолжал невидимый, — я пойду говорить с господами. Я надеюсь, что несмотря на поздний час, вас не откажут принять.

Форточка закрылась. Прошло несколько минут, потом забренчали запоры и дверь отворилась.

— Вы можете войти, — сказал человек в черном платье, высокий, худощавый, мрачные черты которого и бледное лицо имели что-то аскетическое и монастырское.

Этот человек, которого Мишель узнал по голосу, был тот самый, который уже с ним говорил.

Повозка выехала на довольно обширный двор, в глубине которого, именно напротив решетки, находилось двойное крыльцо, которое вело в дом, и на ступенях которого пять или шесть человек стояли неподвижно и безмолвно.

— Оборотень, — продолжал привратник, — вы можете поставить вашего осла в конюшню, а повозку в сарай, когда дамы выйдут оттуда. Вы знаете, где кухня; если вы голодны, ступайте закусить, потом прилягте на сено. Ваши путешественники проведут ночь здесь. Господа соглашаются оказать им гостеприимство.

Обе дамы вышли из кареты и закутались в плащи, укрываясь от дождя.

— Ступайте за мною, — продолжал привратник, державший фонарь.

Он пошел к зданию, составлявшему часть службы, и ввел наших трех действующих лиц в комнату, освещенную лампой, висевшей на потолке, и сделав им знак сесть и заперев дверь, сказал, обращаясь к Мишелю: