Том 20. Золотые закаты - [18]
— Сюда-то зачем?
— Есть, есть дела, — улыбается полковник.
Поднимаемся тропкой от речки к «усадьбе» Агафьи. Полковник, оказывается, с Агафьей знаком. И она его вспомнила сразу.
Занятная картина: блестит на солнце вода норовистого, дикого Ерината, доит у огорода козу Агафья, вопросительный знак застыл на морде пестрой собаки. А мы сидим у врытого в землю стола, разглядываем прижатую по углам камнями карту и говорим о ракетах.
С Плесецка и Байконура они летят по строго определенным трассам. Я насчитал их на карте пятнадцать — четкие линии от точки пуска за край карты. Одна из них от Байконура пролетает мимо Телецкого озера и (вот в чем дело!) как раз у района, где приютились вот эти избушки, огород, козы. По этой самой южной трассе пускают ракету «Протон». Она выносит на орбиты Земли спутники связи, грузовые корабли для космической станции «Мир» и вообще «все тяжелое». Ракета огромная. (В Москве в штабе Военно-космических сил мне показали видеозапись старта — грохот, море огня. Через несколько секунд «Протон» как бы чуть наклоняется в небе. «Вот пошел уже в сторону вашей Агафьи», — сказал генерал.)
Сюда ракета, сбросив в районе старта первую отработанную ступень, прилетает через семь минут. Это время работы второй ступени ракеты. Над Горным Алтаем либо тут вот, в верховьях реки Абакан, ступень отделяется, падает вниз. На карте эти места обозначены аккуратными, вытянутыми вдоль трассы эллипсами. Ширина — 60 километров, длина — 110.
Опустившись в плотные слои атмосферы, вторая ступень с остатками топлива разрушается. Эллипсы очерчивают район, куда могут упасть обломки и, может быть, выпадают остатки топлива.
Слушая ракетчиков из Москвы, я теперь только ясно начинал понимать рассказы покойного Карпа Осиповича и Агафьи, видевших тут «огонь, дым, гром» и осколки «белого железа», падавшие в тайгу. Они вполне понимали небожественное происхождение этих не очень частых, но и нередких явлений. (Генерал в Москве: «С 70-х годов по этой трассе прошло сто с лишним ракет».)
Почему над Горным Алтаем и над этим районом Хакасии отделяется вторая ступень?
Выбор места можно было варьировать режимом полета ракеты. Для отделения второй ступени выбрали места наиболее безлюдные. По той же причине в малодоступном районе осело со своей старой верой семейство Лыковых. Линия жизни горстки людей и путь ракет на орбиту мистическим образом пересеклись.
Военным важно знать сейчас все, что видела тут Агафья. На пеньке в стороне от стола положили видеокамеру. Меня попросили по нужной схеме Агафью расспрашивать. Она говорила охотно, подробно — как увидели «огонь и дым» в первый раз, как стали прятаться от «белого железа». «Один обломок вон и сейчас лежит в огороде. А за речкою в кедрачах — изогнутая труба, — Агафья ладонями показала ее диаметр. — Когда все падает — шлепки такие, будто большие поленья летят в тайгу».
Я, прерывая беседу с Агафьей, расспрашивал и военных. В этом месте под обломки дюраля попадет скорее олень и медведь, чем Агафья или кто-нибудь из охотников. А на Алтае, где есть население? «Пока такого случая не было — населенных пунктов в зоне падения нет. Но могут пострадать пастухи, туристы, охотники.
О каждом запуске (время его известно с точностью до секунды) мы сообщаем местным властям, и они обязаны в нужных местах людей предупреждать. Агафью в последнее время прилетали предупреждать специально».
Не все во второй ступени «Протона» разлетается на осколки. Огромные баки, содержавшие окислитель, падают целиком. Мне показали снимки этих «гостинцев с неба», обнаруженных в разных местах Хакасии и Алтая. Все три избушки Агафьи с курятником и козлятником поместятся в этом «бидоне» диаметром более четырех метров.
Еще одно направленье в расспросах Агафьи касалось болезней — ее болезней, а также болезней кур, коз, растений на огороде. На нездоровье Агафья тут жаловалась всегда. И не связывала его с тем, что падало с неба. Радикулиты, простуды были в жизни ее неизбежно обычными. Коза вот, да, странно болела этой весной. Живущий тут харьковчанин Сергей тоже весной неожиданно слег — «температура — 39, слабость невероятная. Но через несколько дней прошло». Сопоставляем сроки. Это было как раз после майского пуска одного из «Протонов». Но Сергей, уже знающий суть проблемы, склонен думать о не слишком свирепой форме энцефалита — «клещей десятками смахивал с себя ежедневно…».
Более часа шел разговор. Звездное небо обещало мороз. Агафья ушла укутывать пленкой
Вторая ступень ракеты огромна!
помидоры и прятать тыквы под одеяло. А мы перебрались во «флигель» к Сергею и продолжили разговор уже у свечи.
Оказалось, полковника Самброса и его спутников — биологов, химиков, медиков — осколки ракет занимали постольку-поскольку. Куда важнее возможное рассеивание в местах паденья второй ступени остатков ракетного топлива.
Помню, на космодроме я слышал об этом топливе под названьем гептил. Лейтенант Виталий Самброс эту «специфическую, пахнущую гнилым мясом жидкость» заливал в баки стоящих на старте ракет. «Мы знали: гептил ядовит. Очень ядовит. Цикл заправки был замкнутым. Но все мы принюхивались — нет ли утечки? Меры предосторожности соблюдались.
