Том 20. Фланкер. Новая Бразилия - [93]

— Ну, так скорее за стол!

Господин Сойе ввел нас в маленькую комнатку, смежную с магазином, где уже был накрыт стол, сервированный на пять персон.

Все мы сели за стол. Красавец раб, почти белый, прислуживал какому-то бразильцу, у которого господин Сойе нанимал его за известную помесячную плату. Раб этот прекрасно говорил по-французски и, видимо, отлично исполнял свои обязанности.

Завтрак был незатейливый, но сытный и вкусный, прекрасно приготовленный и приправленный чистосердечным добродушным весельем, за которым не чувствовалось никакой задней мысли.

Разговор вертелся главным образом вокруг Франции и, преимущественно, Парижа — от меня хотели слышать последние новости, и я охотно делился всем, что знал сам. Мы пили за республику, за Греви[15], за французскую нацию.

В Рио-де-Жанейро тоже есть французская колония, не особенно многочисленная, но все же насчитывающая до двадцати пяти тысяч человек. Не все, конечно, богаты, но все работают, трудятся, все без исключения народ честный, уважающий друг друга и держащий высоко честь французского имени. Здесь их все любят и уважают, и это более всего делает им честь.

В Америке очень трудно встретить вторую такую колонию, как эта.

После кофе все поднялись из-за стола, и господин Сойе, надев пальто, обратился ко мне:

— Пойдемте; надо покончить с этим делом сейчас же!

Я придерживался того же мнения и с готовностью последовал за ним.

Мы вышли на улицу как раз в то время, когда мимо нас мчался трамвай. Господин Сойе остановил его, и мы сели.

— А далеко нам ехать? — осведомился я.

— Хм! Как вам сказать? Это на Руа-де-Риочуэло, 86; пешком туда от меня три четверти часа ходу, но в трамвае мы будем там через десять минут, не позже.

Руа-де-Риочуэло, то есть улица Ручейка, широкая и красивая, прилично вымощенная и с тротуарами — одна из красивейших улиц в Рио. На нее выходит красивый фасад большого госпиталя, а упирается она в акведук, снабжающий город водой, но, надо сказать, в недостаточном количестве, так что и в ту пору, когда я впервые был в Рио, жители города положительно умирали от жажды. Но правительство позаботилось снабдить город таким водопроводом, благодаря которому Рио не чувствует более недостатка в воде, даже во время жесточайшей засухи. Это превосходнейшее сооружение; вода проведена сюда за сорок миль, и теперь водопровод этот окончен и действует прекрасно.

Лет тридцать тому назад все население города не превосходило цифры в сто пятьдесят тысяч душ, но с тех пор, благодаря всевозможным революциям, эмиграциям и удобству сообщения, население возросло с невероятной быстротой и теперь уже достигает шестисот тысяч душ, причем, как все заставляет предполагать, рост его на этом не остановится.

В Рио эмигрируют очень многие вследствие радушного приема, какой здесь встречают все иностранцы, а также и благодаря гуманному и разумному правительству, не стесняющему никого ни в чем. И, сверх всего этого, здесь они не рискуют пострадать от какого-нибудь пронунсиаменто[16] или войны династий, как в других странах Америки.

Трамвай остановился, и мы сошли; это было всего в каких-нибудь десяти шагах от дома номер 86 по улице Ручейка. Владелец этого дома господин Лиден был пивовар. Отец его первый из колонистов Алжира переселился оттуда в Рио-де-Жанейро, где и стал варить пиво; правительство оказало ему поддержку, и дело его пошло успешно, сверх всякого ожидания. Эта первая пивоварня получила название Национальной, а император пожаловал господину Лидену орден Бразильской Розы за введение новой промышленности в Бразильской империи. Господин Лиден-сын родился в Алжире, но был еще ребенком, когда отец его переселился в Бразилию; после смерти родителя он так же успешно продолжал начатое им дело, придерживаясь всех тех правил и заветов честности и добросовестности, каких придерживался и его покойный отец.

Несмотря на появившуюся конкуренцию, пивоваренный завод Лидена процветал, дело его разрасталось с каждым годом. Хотя в настоящее время существует более двадцати пивоваренных заводов, тем не менее Национальное пиво считается наилучшим и предпочитается всем остальным любителями этого напитка.

Господин Лиден человек семейный; у него прелестная, кроткая, любящая жена, трое очаровательных деток и, кроме того, сестра, вдова, поселившаяся в доме брата с того момента, как потеряла свое состояние. Это чисто патриархальная семья, пользующаяся прекрасной репутацией во всех слоях общества, начиная с высшего и кончая низшим.

Отрадно заметить, что мы во всех государствах Америки имеем такие семьи, которые делают честь французской нации. Это должно служить нам утешением в том, что в чужих краях часто встречаются и такие французы — или люди, именующие себя французами, — которых их соотечественники отвергают и презирают не без основания.

Господин Лиден богат и легко мог бы оставить свое дело и жить на покое, но он любит его и не хочет даже и думать о том, чтобы оно перешло в чужие руки.

Я был принят господином Лиденом и его супругой чрезвычайно любезно. Мы очень скоро сговорились и порешили, что назавтра я перееду к ним. Я был очень доволен тем, что поселюсь в этой милой, приятной семье; я весьма скоро стал другом дома, идо последней минуты и сам Лиден, и жена его, да и вся семья как нельзя лучше ухаживали за мной.