Том 20. Фланкер. Новая Бразилия - [11]

— Ну что? — спросил его Красный Волк.

— Правда, — лаконично ответил индеец.

Лицо вождя омрачилось, слова индейца убедили его, что Вольная Пуля не лгал ему, — он выслал индейца для того, чтобы тот справился, действительно ли поблизости видны огни лагеря бледнолицых.

Ответ посланного убедил его, что измена в настоящую минуту немыслима, что придется продолжать выказывать притворное расположение и расстаться с беспокойными гостями не так, как ему хотелось бы.

По его приказу лошади были отвязаны и воины вскочили в седла.

— Близок день, — сказал он. — Луна вернулась к большой горе. Я отправляюсь в путь с моими воинами. Пусть Ваконда покровительствует моим белым братьям!

— Благодарю, вождь, — ответил Верный Прицел, — не пойдете ли и вы со мной?

— У нас разные дороги, — сухо ответил вождь, отпуская поводья своего коня.

— Это верно, проклятая собака, — проворчал сквозь зубы Вольная Пуля.

Отряд индейцев помчался во весь опор и исчез в темноте.

Скоро не стало слышно и конского топота, слившегося вдали с ропотом прерий.

Охотники остались одни. Подобно авгурам[6] древнего Рима, которые не могли без смеха взглянуть друг на друга, рассмеялись и охотники после торопливого отъезда апачей. По сигналу Верного Прицела к ним присоединились Летучий Орел и Дикая Роза, и все уселись перед костром, так ловко отнятым у врагов.

— Гм! — сказал Вольная Пуля, набивая свою трубку. — Долго я буду смеяться над этой проделкой, она напоминает мне подобный случай с пауни в тысяча восемьсот двадцать седьмом году в верхнем Арканзасе. Я был тогда очень молод, только начинал жизнь в прериях и, конечно, не привык еще К индейской дьявольщине. Я помню, что…

— Но каким образом ты очутился здесь, Вольная Пуля? — прервал его Верный Прицел.

Он знал, что как только Вольная Пуля начнет рассказ, то и конца ему не будет: достойный человек в продолжение своей долгой жизни, наполненной разными приключениями, натворил столько необыкновенных вещей, что всякая случайность, в которой он был не только действующим лицом, но даже свидетелем, была поводом к бесконечному рассказу. Его друзья, зная за ним эту слабость, без церемонии прерывали его. Надо отдать справедливость Вольной Пуле — он никогда не сердился на них за это; правда, через десять минут он начинал новую историю, которую сновапрерывали.

На вопрос Верного Прицела он ответил:

— Поговорим, а после я расскажу вам об этом. Потом он обратился к Доминго:

— Друг мой, — сказал он ему, — благодарю тебя за помощь, оказанную нам. Возвращайся в лагерь и не забудь о своем обещании, в особенности не пропусти случая передать известному лицу все, что видел.

— Конечно, не беспокойся, старый капканщик. Прощайте.

— Успехов.

Доминго закинул ружье на плечо, закурил трубку и скорым шагом направился к лагерю, в который вошел через час.

— Теперь, кажется, ничто не мешает тебе отвечать мне, — произнес Верный Прицел.

— Сейчас, друг мой, есть еще одна вещь.

— Что же еще?

— Вот уж и ночь почти прошла, она была тяжела для всех. Полагаю, что двухчасовой сон был бы нам необходим, тем более, что спешить нам некуда. Скажи мне только одно, и затем спи сколько тебе хочется.

— Какое же это слово?

— Как это ты так вовремя сумел прийти ко мне на помощь?

— Именно этого-то вопроса я и опасался, он заставит меня пуститься в подробности, которые невозможно рассказать за одну минуту.

— Я потому хотел бы знать об этом теперь, что несмотря на желание пробыть с тобой несколько дней, я должен тебя покинуть с восходом солнца.

— Полно, это невозможно. Что же вынуждает тебя к этому?

— Я обязался быть фланкером одного каравана, к которому еще два месяца тому назад обещал присоединиться завтра, в два часа пополудни, у брода Рубио. Ты знаешь, как для нас, охотников, священно обязательство, и не захотел бы, надеюсь, чтобы я не сдержал своего слова.

— Ни за что, даже за все бизоньи шкуры, ежегодно добываемые в прериях!.. Куда же ты проводишь их?

— Это я узнаю завтра.

— А что они за люди? Испанцы или мексиканцы?

— Полагаю, что мексиканцы; их начальника зовут, если не ошибаюсь, дон Мигель Ортега — или что-то в этом роде.

— Как ты его назвал? — с удивлением воскликнул Вольная Пуля.

— Дон Мигель Ортега. Может быть, я ошибаюсь, но, кажется, нет.

— Однако, это странно! — повторил старый охотник, как бы говоря сам с собой.

— Я не вижу тут ничего странного; имя это, кажется, довольно обычно.

— Для тебя, может быть. И ты условился с ним?

— Вполне.

— Быть их фланкером?

— Да, тысячу раз да!

— Так успокойся, Верный Прицел, мы долго еще пробудем вместе.

— Разве ты принадлежишь к его каравану?

— Храни меня Бог!

— Тогда я ничего не понимаю.

Вольная Пуля серьезно задумался, потом обратился к своему другу:

— Слушай меня, Верный Прицел, — сказал он ему, — так как ты мой старый друг, то я не позволю тебе ошибаться; я сообщу тебе некоторые сведения, необходимые для того, чтобы ты мог достойно исполнить дело, за которое взялся. Вижу, что спать сегодня нам уже не придется, так слушай меня внимательно: все, что ты услышишь, стоит того.

Верный Прицел, удивленный таинственным тоном старого охотника, с беспокойством поглядел на него.