Том 2. Стихотворения. Критика. Публицистика - [2]

Описывает нам бунт, гибель Сатаны;

Он душу веселит, когда поет Адама,

Живущего в раю; но, голос ниспустив,

Вдруг слезы из очей ручьями извлекает,

Когда поет его, подпадшего греху.

О Йонг, несчастных друг, несчастных утешитель!

Ты бальзам в сердце льешь, сушишь источник слез,

И, с смертию дружа, дружишь ты нас и с жизнью!

Природу возлюбив, природу рассмотрев

И вникнув в круг времен, в тончайшие их тени,

Нам Томсон возгласил природы красоту,

Приятности времен. Натуры сын любезный,

О Томсон! ввек тебя я буду прославлять!

Ты выучил меня природой наслаждаться

И в мрачности лесов хвалить творца ее!

Альпийский Теокрит, сладчайший песнопевец!

Еще друзья твои в печали слезы льют –

Еще зеленый мох не виден на могиле,

Скрывающей твой прах! В восторге пел ты нам

Невинность, простоту, пастушеские нравы

И нежные сердца свирелью восхищал.

Сию слезу мою, текущую толь быстро,

Я в жертву приношу тебе, Астреин друг⁶!

Сердечную слезу и вздох и песнь поэта,

Любившего тебя, прими, благослови,

О дух, блаженный дух, здесь, в Геснере, блиставший![4]

Несяся на крылах превыспренних орлов,

Которые певцов божественныя славы

Мчат в вышние миры, да тему почерпнут

Для гимна своего, певец избранный Клопшток

Вознесся выше всех, и там, на небесах,

Был тайнам научен, и той великой тайне,

Как бог стал человек. Потом воспел он нам

Начало и конец Мессииных страданий,

Спасение людей. Он богом вдохновен –

Кто сердцем всем еще привязан к плоти, к миру,

Того язык немей, и песней толь святых

Не оскверняй хвалой; но вы, святые мужи,

В которых уже глас земных страстей умолк,

В которых мрака нет! вы чувствуете цену

Того, что Клопшток пел, и можете одни,

Во глубине сердец, хвалить сего поэта!

Так старец, отходя в блаженнейшую жизнь,

В восторге произнес: «О Клопшток несравненный!»[5]

Еще великий муж собою красит мир –

Еще великий дух земли сей не оставил.

Но нет! он в небесах уже давно живет –

Здесь тень мы зрим сего священного поэта.

О россы! век грядет, в который и у вас

Поэзия начнет сиять, как солнце в полдень.

Исчезла нощи мгла – уже Авроры свет

В *** блестит, и скоро все народы

На север притекут светильник возжигать,

Как в баснях Прометей тек к огненному Фебу⁷,

Чтоб хладный темный мир согреть и осветить.

Доколе мир стоит, доколе человеки

Жить будут на земле, дотоле дщерь небес,

Поэзия, для душ чистейших благом будет.

Доколе я дышу, дотоле буду петь,

Поэзию хвалить и ею утешаться.

Когда ж умру, засну и снова пробужусь, –

Тогда, в восторгах погружаясь

И вечно, вечно наслаждаясь,

Я буду гимны петь творцу,

Тебе, мой бог, господь всесильный,

Тебе, любви источник дивный,

Узрев там все лицом к лицу!

1787

«Я в бедности на свет родился…» >*

Я в бедности на свет родился

И в бедности воспитан был;

Отца в младенчестве лишился

И в свете сиротою жил.

Но бог, искусный в песнопеньи,

Меня, сиротку, полюбил;

Явился мне во сновиденьи

И арфу с ласкою вручил;

  Открыл за тайну, как струною

С сердцами можно говорить

И томной, жалкою игрою

Всех добрых в жалость приводить.

Я арфу взял – ударил в струны;

Смотрю – и в сердце горя нет!..

Тому не надобно Фортуны,

Кто с Фебом в дружестве живет!

28 августа 1789

Выздоровление >*

Нежная матерь Природа!

  Слава тебе!

Снова твой сын оживает!

  Слава тебе!

Сумрачны дни мои были.

  Каждая ночь

Медленным годом казалась

  Бедному мне.

Желчию облито было

  Все для меня;

Скука, уныние, горесть

  Жили в душе.

Черная кровь возмущала

  Ночи мои

Грозными, страшными снами,

  Адской мечтой.

Томное сердце вздыхало

  Ночью и днем.

Тронули матерь Природу

  Вздохи мои.

Перст ее, к сердцу коснувшись,

  Кровь разжидил;

Взор ее светлый рассеял

  Мрачность души.

Все для меня обновилось;

  Всем веселюсь:

Солнцем, зарею, звездами,

  Ясной луной.

Сон мой приятен и кроток;

  Солнечный луч

Снова меня призывает

  К радостям дня.

13 декабря 1789

Осень >*

Веют осенние ветры

  В мрачной дубраве;

С шумом на землю валятся

  Желтые листья.

Поле и сад опустели;

  Сетуют холмы;

Пение в рощах умолкло –

  Скрылися птички.

Поздние гуси станицей

  К югу стремятся,

Плавным полетом несяся

  В горних пределах.

Вьются седые туманы

  В тихой долине;

С дымом в деревне мешаясь,

  К небу восходят.

Странник, стоящий на холме,

  Взором унылым

Смотрит на бледную осень,

  Томно вздыхая.

Странник печальный, утешься:

  Вянет природа

Только на малое время;

  Все оживится,

Все обновится весною;

  С гордой улыбкой

Снова природа восстанет

  В брачной одежде.

Смертный, ах! Вянет навеки!

  Старец весною

Чувствует хладную зиму

  Ветхия жизни.

1789

Граф Гваринос >*

Древняя гишпанская историческая песня

Худо, худо, ах, французы,

В Ронцевале было вам!

Карл Великий там лишился

Лучших рыцарей своих.

И Гваринос был поиман

Многим множеством врагов;

Адмирала вдруг пленили

Семь арабских королей.

Семь раз жеребей бросают

О Гвариносе цари;

Семь раз сряду достается

Марлотесу он на часть.

Марлотесу он дороже

Всей Аравии большой.

«Ты послушай, что я молвлю, –

О Гваринос! – он сказал. –

Ради Аллы, храбрый воин,

Нашу веру приими!

Все возьми, чего захочешь,

Что приглянется тебе.

Дочерей моих обеих

Я Гвариносу отдам;

На любой из них женися,

А другую так возьми,

Чтоб Гвариносу служила,

Мыла, шила на него.

Всю Аравию приданым

Я за дочерью отдам».

Тут Гваринос слово молвил;

Марлотесу он сказал:

«Сохрани господь небесный