Том 2. Стихотворения и поэмы, 1891–1931 - [18]

Его не в силах были.

Каждой твари он ведал имена.

И понимал глаголы Господа и ангелов.

Был Адам в раю подобен углю

Раскаленному. И, вдруг погаснув,

Плотен стал и холоден, и черен.

Но Христос вернул ему прообраз,

Дух Святой вдохнув в учеников».

– «А что же значит

Быть в Духе, батюшка?» –

А Серафим, взяв за плечи:

«Теперь мы оба в Духе.

Что ж ты не смотришь на меня?»

– «Не могу смотреть на вас… От лика

Точно молнии… Глаза от боли ломит».

– «Не устрашайтесь. Ваше Боголюбие,

Теперь вы сами светлы, как я,

Ибо тоже в полноте вы Духа Божьего,

Иначе вам меня таким не увидать.

Не бойтесь. Смотрите прямо мне в глаза».

Глянул – и ужас объял его: поляна

Белая, и лес, крупа снежит,

А посреди поляны ярче солнца

В самом знойном блеске полуденных лучей –

Как вихрь сверкающий, клубится шестикрылье.

А в сердце света Лик Серафима –

Уста шевелятся, глаза глядят,

Да руки поддерживают за плечи.

«Что чувствуете, Ваше Боголюбие?» – «Мир

И тишину такую, что нету слов».

– «Се есть мир, о коем сказано:

Мой мир даю вам!

А что еще вы чувствуете?» – «Радость

Необычайную». – «Се есть радость

В духе рожденного. Жена, когда рожает,

Терпит боли. А родив,

Себя не помнит от радости.

Еще что чувствуете?» – «Теплоту».

– «Какую ж теплоту-то, батюшко?

Ведь мы в лесу сидим. Теперь зима.

Под нами снег и снег на нас.

Какая же теплота?» – «А вот как в бане,

Как пару поддадут…» – «А запах тоже

Такой же, как из бани?» – «Нет.

В детстве матушка, бывало, покупала

Духи в Казани в лучших магазинах –

Так даже в них благоуханья нет такого».

– «Так, Ваше Боголюбие,

Я так же, как и вы, всё чувствую,

Но спрашиваю, дабы убедиться: так ли

Вы всё восприняли? Нет слаще

Благоухания Святого Духа.

Вот вам тепло, а снег на вас не тает,

Затем, что теплота не в воздухе, а в вас.

О ней же сказано, что Царство Божье

Внутри нас есть. Сияние ж такое

От духа, если он просветится сквозь плоть.

Рассказывают о пустыннике Сысое,

Что пред смертью лик его

Как месяц просиял.

Он говорит:

– Вот лик пришел пророков…

Потом лицо сильнее заблистало:

– Вот лик апостолов…

И стало вдвое сильней сияние:

– Ангелы пришли за мной.

Вдруг стал он точно солнце:

– Вот сам Христос приидет!

И предал дух и стал

Он весь как молния.

Вера, Ваше Боголюбие, не в мудрости,

А в сих явленьях духа.

Вот в этом состояньи

Мы оба и находимся.

Запомните сей час:

Для ради сокрушений сердца вашего

Предстательством самой Пречистой Девы

И по смиренным просьбам Серафима

Господь вас удостоил лицезренья

Великолепий славы».

Так «Служке Божьей Матери и Серафима»,

Как звал себя до смерти Мотовилов,

Был явлен подлинный небесный облик старца.

IX

В очищенье и в преображенье плоти

Три удела емлет Богоматерь:

Иверский, Афонский и Печерский.

А теперь – Дивеевский – четвертый

Послан был устроить Серафим.

Как лампаду в древнем срубе, старец

Женский монастырь возжег с молитвой

В самом сердце северной Руси.

Ни один был камень не положен,

Ни одна молитва не свершалась,

Ни одна не принята черница

Без особого соизволенья

Старцу Божьей Матери на то.

Каждый колышек был им окрещен,

Каждый камешек был им омолен,

И сама Небесная Царица

Собственными чистыми стопами

Всю обитель трижды обошла.

А отдельно, рядом с общим скитом,

Рядом с женской скорбною лампадой,

Серафим затеплил скит девичий –

Ярый пламень восковой свечи

От сердец Марии и Елены –

Двух святых и непорочных дев.

Девочкой Мария увязалась

За сестрой-монахинею в Саров.

Было ей тринадцать лет. Крестьянка.

Тонкая. Высоконькая. Ликом

Нежная и строгая. Так низко

Над глазами повязь опускала,

Что видала лишь дорогу в Саров,

Кончики бредущих ног, а в мире

Только лик Святого Серафима.

В девятнадцать лет – отроковица

И молчальница ушла из жизни.

Серафим ей тайны о России

Открывал, пред смертию посхимил,

Называл ее своей невестой

И начальницей небесных дев.

Во миру была сестра Елена

Светской девушкой. Любила танцы,

Болтовню, и смех, и развлеченья.

Раз в пути она ждала в карете

Лошадей. Раскрыла дверцу:

Видит в небе, прямо над собою

Черный змий с пылающею пастью.

Силы нет ни крикнуть, ни позвать.

Вырвалось: «Небесная Царица!

Защити!» И сгинул змий. Воочью

Поняла она весь смрад и мерзость беса

И решилась в монастырь уйти.

За благословеньем к Серафиму

Обратилась, а в ответ ей старец:

«И не думай, и никак нельзя.

Что ты – в монастырь? Ты выйдешь замуж».

Три зимы молила Серафима.

Он же всё:

«Как в тягостях-то будешь,

Лишь не будь скора: ходи потише –

Понемногу с Богом и снесешь».

Уж совсем отчаялась. Но старец

Ей пока дозволил поселиться

В общине Дивеевской. И снова:

«Ну, теперь пора и обручиться

С женишком». – «Я замуж не могу».

– «Всё еще не понимаешь, радость?

Ты пойди к начальнице-то вашей,

Ксении Михайловне, – скажи ей,

Что тебе убогий Серафим

С женихом велит, мол, обручиться,

В черненькую ряску обрядиться –

Вот ведь замуж за кого идти!

Вижу весь твой путь боголюбивый.

Здесь тебе и жить, и умереть.

Будь всегда в молитве и в молчаньи.

Спросят что – ответь. Заговорят – уйди».

Слишком быстрою была Елена:

Вся – порыв, вся – пламень, вся – смиренье.

Потому пред ней и обнажилась

Нежить гнусная и бесья суета.

Серафим же говорил: «Не бойся.

Львом быть трудно. Будь себе голубкой.

Я ж за всех за вас пребуду львом».

Раз, призвавши, он сказал Елене:

«Дать хочу тебе я послушанье: