Том 2. Село Городище. Федя и Данилка. Алтайская повесть: Повести - [34]

«А Федя спит и не знает ничего», — улыбнулся Данилка. И тут же подумалось Данилке, как все ребята удивятся, как позавидуют, когда узнают, что Данилка с рыбаками рыбу ловил!

Рыбачий домик стоял на самом берегу моря. По берегу лежали разостланные сети. Данилка не разглядел их, сразу запутался и упал.

— Ага, окунек попался, — сказал бригадир дядя Егор. — Куда его — солить или в консервы?

Рыбаки засмеялись. Данилка вскочил, на лбу у него даже пот выступил от смущения. Не успел прийти, уж и на смех людей навел!

— Ничего, ничего, — подбодрил его молодой рыбак Саша, — мы вот с ним сейчас на кораблу отправимся. Дежурить.

— Куда еще — дежурить? — сказал дядя Егор. Он хоть и любил шутку, но был суровый человек. — Что за баловство на работе?

— Приучать надо, — ответил Саша. — А где ж мы смену себе возьмем, если не будем ребят с малолетства приучать?

Рыбаки поспорили. Только отец молчал. А Данилка глядел то на одного, то на другого. И больше всего на Сашу. Отспорит он его или не отспорит?

Саша отспорил. Данилка вприпрыжку побежал за ним к воде, где на мелкой зыби качалась рыбачья лодка.

— Только ни звука! — сказал Саша Данилке. — Сиди, как мышь. А то она живо услышит и уйдет. Или тень твою увидит на дне. Испугается — и конец! Сколько раз так бывало.

— Кто она? — спросил Данилка шепотом.

— Рыба, кто же еще? Как влезем на кораблу, так и замри. Понял?

— Понял.

Яснее стала заря. Виднее стали дальние горы. Чуть заметные розовые блики побежали по морю. Проснулись чайки-мартыны — крупные птицы с черной полосой на крыльях. Они, будто стадо домашних уток, качались на воде около сетей. Мартыны ждали улова. На рассвете рыбаки будут выбирать рыбу из сетей. Крупную рыбу возьмут, а мелюзгу, мальков всяких, выкинут. Вот тут-то у мартынов и пойдет пированье! Наедятся рыбы и опять будут качаться на воде и дремать в голубом заливе.

Тихо подошла лодка к корабле. Тихо, без шума взобрались Саша и Данилка на деревянную вышку.

Саша разостлал свой пиджак, велел Данилке лечь и сам прилег рядом. А то, если рыба пойдет да увидит человека на вышке, так и прощай! Повернется и уйдет обратно в море.

Саша и Данилка тихо-тихо лежали на вышке. Данилка даже вздохнуть боялся — как бы рыбу не спугнуть. Он смотрел и смотрел в темную глубь моря, разглядывая длинные сети, протянутые поперек залива.

Ярче разгоралась заря и светлее становилась тихая морская вода. Тишина стояла такая, что слышно было, как далеко, в деревне, поют петухи. Вдруг Саша легонько тронул за плечо Данилку:

— Слышишь?

Данилка прислушался. Какой-то глухой шум шел по воде. Данилка приподнял голову — море лежало гладкое, светлое, невысокие волны одна за другой шли к берегу…

И вдруг Данилка увидел, что широкие волны стали рябыми, они словно изломались в мелкие кусочки, зашелестели, закипели.

Данилка высунулся с кораблы — в залив, прямо в растянутые сети шла кефаль. И шла она так густо, что терлась боками друг о друга, оттого шум и шорох шел по воде.

Не успел Данилка высунуться, как Саша дернул его назад. Да так дернул, что Данилка чуть не слетел с кораблы. Однако было поздно. Кефаль сразу, словно по команде, повернула и ринулась обратно в море. Еще больше вскипела вода, но вскоре и затихла. Мерные широкие волны тихо пошли к берегу.

Саша, коричневый от загара, в полосатой тельняшке, стоял во весь рост на корабле и, сдвинув брови, мрачно глядел, как уходила кефаль. Мускулы на его руках и на спине лоснились, будто смазанные темным ореховым маслом. Данилка ни жив ни мертв сидел на разостланном пиджаке и ждал, когда Саша обернется к нему. А Саша все стоял и глядел в море, словно даже и взглянуть не мог на Данилку.

— Ну, так, — сказал он наконец, — нарыбачили мы с тобой.

Если бы вдруг подломилась корабла и Данилка полетел вниз, в глубокую воду, ему лучше было бы, чем теперь. Он сидел опустив голову — пускай Саша ругает его, пускай даже наподдаст! Подумать только, что Данилка наделал!

Но Саша не стал ни ругать, ни бить Данилку. Он только крякнул и сказал:

— Собирайся, рыбак, на берег. А как подойдем к берегу, выскакивай и беги. Я уж как-нибудь один с артелью договорюсь.

Данилка только посмотрел на Сашу. Лучше этого человека для него сейчас на свете не было.

Так они и сделали. Спустились в лодку, поплыли к берегу по розовой зоревой воде. А чуть лодка коснулась прибрежного песка, Данилка выскочил на берег и, как заяц, припустился домой.

Мать уже подоила корову и выгоняла ее со двора. Рыжее стадо шло по улице, поднимая невысокую пыль.

Краснушка, такая же рыжая, как все колхозные коровы, пошла вместе со стадом. А мать увидела Данилку и остановилась у калитки.

— Что случилось, сынок? — еще издали спросила она тревожным голосом.

Данилка молча прошел мимо нее во двор.

— Что случилось, Данилка? — У матери даже голос пропал, так она испугалась. — С отцом что?

— Нет, не с отцом… — еле выговорил Данилка и залился слезами.

Мать села на ступеньки под зелеными олеандрами и Данилку посадила рядом. Данилка поплакал, а потом все рассказал матери. Мать с облегчением вздохнула — ничего, никакого несчастья не случилось!

— Зато теперь ты понял, как надо на корабле дежурить, — сказала она, — и то хорошо.