Написана под влиянием «Истории одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина (см.: Иванов Г. В. В. Г. Короленко и «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина // Рус. литература. 1960. Учен. зап. ЛГУ. Сер. филол. наук; Вып. 58. С. 120–127.
…календаря господина Суворина. — Имеется в виду выходивший в Петербурге с 1872 г. «Русский календарь», издаваемый А. С. Сувориным.
Марусина заимка>*
Впервые: Рус. богатство. СПб., 1899. Под назв.: Маруся.
Включая рассказ в третью книгу «Очерков и рассказов», Короленко внес в него ряд изменений и дополнений. По воспоминаниям товарища Короленко по амгинской ссылке, революционера-народника Н. С. Тютчева, толчком к созданию этого произведения послужила их совместная поездка в один из якутских наслегов: «При этом я рассказал ему, что по пути, не доезжая Сулгучей, стоит настоящая хохляцкая хатка, беленькая, чистенькая, и там живет та молодая хохлушка, с другом которой он, по его рассказу, уже познакомился в Амге… Какой-то украинский оазис в Якутии. Не знаю, соблазнился ли бы Вл. Гал. перспективой двухнедельного путешествия, при неизбежности ночевок в грязных якутских юртах, если бы его не прельстила эта „Марусина заимка“. Он поехал с нами, мы провели несколько часов и ночевали у Маруси и ее мужа, и Вл. Гал., видимо, был доволен этим посещением, а равно и хозяева, особенно хозяйка, поговоривши с Вл. Гал. на родном языке (…) Это была честная, работящая женщина, попавшая в ссылку, кажется, за невольное детоубийство» (Короленко в восп. С. 84–85).
Мгновение>*
Впервые: Волжск, вестник. 1886. № 286. Под назв.: Море. После значительной переработки вошел в сборник «На славном посту» (СПб., 1900).
Инсургент — повстанец, мятежник.
Флибустьеры — морские разбойники. Использовались Англией и Францией для борьбы с Испанией (нападение на ее суда и колонии в Америке).
Монитор — боевой корабль для подавления береговых батарей и уничтожения кораблей, действующих в прибрежных районах.
Огоньки>*
Впервые: В помощь евреям, пострадавшим от неурожая. СПб., 1901.
Написан экспромтом 4 мая 1900 г. в альбом писательницы М. В. Вайсон. Откликаясь на статью Ю. И. Айхенвальда о своем творчестве (Рус. мысль. 1903. № 8), Короленко писал своему другу В. Н. Григорьеву в сентябре 1903 г.: «Также и за теми горами, которые теперь загораживают нашу дорогу, — есть и тюрьмы, и опять горы, и вообще — трудный, бесконечный путь. Я только верю, что впереди будет все светлее, что стремиться и достигать стоит, что, кроме нашего маленького смысла, есть еще бесконечно большой смысл, который, однако, преломляется в наших капельках смысла и в наших стремлениях. И я думаю, что эта вера нисколько не глупее и не ниже пессимизма. Но, кроме этого, я еще убежден, что тот же великий смысл и стремление к бесконечному отражаются также и в наших попытках ставить и решать все новые конечные задачи — правды человеческих отношений. А автор, по-видимому, намекает, что мои „Огоньки“ — конституция, а затем — я удовлетворен, и искать мне больше нечего. Мне кажется, это тоже своего рода схема, и автор обрезал у меня многое, что под нее не подходило» (Собр. соч. Т. 10. С. 383). Отвечая на письмо читательницы Е. А. Чернушкиной 9 августа 1912 г. о содержании «Огоньков», в котором она высказывала сомнение в достижении всеобщего счастья, Короленко так разъяснял смысл этого произведения: «…я не имел в виду сказать, что после трудного перехода предстоит окончательный покой и общее счастие. Нет — там опять начнется другая станция. Жизнь состоит в постоянном стремлении, достижении и новом стремлении. Такого времени, когда все без исключения люди будут вполне довольны и счастливы, — я полагаю, не будет вовсе. Но на мой взгляд, человечество уже видело много „огней“, достигало их и стремилось дальше. Когда были освобождены крестьяне — русская жизнь сильно осветилась, но остановиться не могла. И теперь опять мы на трудном пути, и впереди новые далекие огни. Самое большее, на что можно надеяться, это — чтобы у людей становилось все больше силы желать, стремиться, достигать и опять стремиться. Если при этом люди научатся все больше помогать друг другу в пути, если будет все меньше отсталых, если на пройденных путях будет оставаться все больше маяков, светящих вперед, если формы взаимной борьбы будут становиться все более человечными, а впереди будет все яснее, — то это и значит, что счастья будет все больше. Потому что счастье только в жизни, а жизнь вся — стремление, достижение, новое стремление» (Избр. письма. Т. 2. С. 300–301).
Мороз>*
Впервые: Рус. богатство. 1901. № 1.
Короленко работал над рассказом в конце 1900 г. и закончил его 3 января 1901 г. Основой рассказа послужил эпизод, который Короленко занес в записную книжку 1884 г. 22 октября 1884 г., по пути из якутской ссылки, Короленко со своим спутником увидели изможденного тяжелым путем человека, лежащего у костра на куче сосновых веток. Ямщик объяснил, что этот человек идет на родину с приисков, и ему, слабому и увечному, предстоит еще не менее тысячи верст, хотя в день он может преодолеть не более шести: «Мы давно уже уехали, но перед моими глазами все еще мерещилась между стволами синяя струйка дыма и эта темная фигура обреченного на скорую гибель человека… Так гибнет на морозе отсталая, обессилевшая птица, тоскливо следящая взором за свободным полетом своих вольных товарищей, между тем как кругом видны предвестники грозной зимы» (Зап. книжки. С. 82).
