Том 2. Произведения 1938–1941 - [29]

24 (51). Русское чтение — 197

25 (67*). Беседа с рощей — 248

26 (68*). Самонаблюдение над стеной — 259

27 (70*). Грецкая элегия — 265

28 (72*). Вторые тёмные поля — 269

29 (73*). Пиковая дама — 278

30 (90). ([Состояние двухперстного ощущения времени]) — 288

31 (91). Окончательные дела — 288

32 (92). Гробовое небесное видение — 293

33 (76*). Что мы об этом знаем — 299

34 (93). День и ночь

35 (94). Гимн водке

36 (3*). Седьмое стихотворение

95. Что я видел в час кончины

он был скукой поглощен

мезонин червяка

96. Восшествие на новый день

и в небе как очи летает петух

дамы бегали в тоске

97. Ода отвращения

все люди лягут

вяло на правый бок

98. Птицы

казаки боком шли

99. Картинки

100. Размышление о самоубийце

я орешен

вот сейчас перед ним стол

и когда же будет посол

судорогой волосы взлетят

торгуя как купец

а ведь она поди переползет

101

и так и сяк лежит покойник

и полетела как тетрадь

добудь из <нрзб.> керосин

пред ней лежит сын

но лежит покойник гордый

под тюлем

102. Убийство чиновника.

103. Трагический случай.

104. Африка

мотор-автомобиль

но понять ничего не мог

но понять ничего не мог

конь

зангези

конь — ах какой он ловкий

105. Убийцы вы дураки

105а. В. Каверин: Встреча, о которой мне хочется рассказать, состоялась, должно быть, в 1927 году. На этот раз в институт пришли «обэриуты» — маленькая группа поэтов… На «встречу» в Институт истории искусств пришли Н. Заболоцкий, А. Введенский и Д. Хармс — три молодых человека, которых, судя по внешности, можно было объединить только на основе неопределенных взглядов, изложенных в «Манифесте». Заболоцкий был в длинной солдатской шинели, которую он так и не снял, читая стихи. Хармс — в актерском пиджаке, застегнутом у самого подбородка, под которым был аккуратно расправлен детский шелковый бант. Введенский, напротив, щеголял обыкновенностью прекрасно сшитого костюма с платочком в наружном кармане. Но и особливость и обыкновенность сразу же забылись, когда поэты стали читать стихи… Потом Введенский прочел несколько стихотворений, и «Елизавета Бам», в свою очередь, показалась произведением, в котором, хотя и не без труда, можно разобраться. Рассказывая о своих новых замыслах, он упомянул, что намерен написать повесть под названием Убийцы вы дураки.

105б. — В. Л. Каверин сообщил, а в письме автору этих строк от 1 июня 1973 г. подтвердил, что главу из романа «Убийцы вы дураки» Введенский читал во время выступления обэриутов в Институте истории искусств (очевидно, другого), в присутствии участников руководимого В. А. Кавериным семинара по прозе. В. А. Каверин предполагает, то это могло быть в 1928 году, однако записи Д. Хармса (см. ниже) заставляют датировать это годом позже,

105 в. А. Введенский (по Л. Липавскому):

…Единственный правильный по своему принципу роман — это мой, но он плохо написан…

105 г. Д. Хармс:

8.57. Бернблик — Бернброк. План — путаный.

9 ч. 4 м.

Жили-были два врага. Э. Т. А. Гофман… традиция прошлого века. Да да Съезжинская. С одной стороны, невольно связывает сюжет и персонажи, а с другой стороны, слишком много отступлений и трудно понять. Гриша из умывальника и обратно. Прием, после которого ждешь подобных.

Драка ножей с ножами, вилок с вилками, ложек с ложками.

Враги погибали как снег. Тут Грише стало пять лет. Потом сгорела свеча.

9.18.

II

Разговор о зарытии покойника.

По тону слегка авантюрный. Похож на переводную беллетристику.

Стул венский как питье.

Свет слышался в окна как песок.

Превращение доктора. Замечательно подобраны все слова.

Пир. III

Тигры и офицеры.

Фамилию переменил да лицо перетасовал. Мама была взволнована как море, папа был потрясен как мозг.

Время с честолюбием.

Не выспался и хотел нарисовать сон.

Червячки молниеносные и были они скоты.

<Пропуск.>

Похороны. Воспоминание. М.

Смерть Петр<а> Ив. IV.

Бледный как картошка.

В своем мундире — пл<охо>.

Чепуха и салат.

Пропуск. V.

Предание об аэроплане. М.

Что не день, а ящик. Чай с гвоздикой. Механик.

Психологические штучки. Уже смеется уже издевается.

Владивосток. VI.

Си речь.

Детство Иван-Петр, VII.

Черные усатые собаки. Хор<ошо>.

Игра в карты.

Синие яблоки. VIII.

Нездешняя комн<ата> со штанами и сиятельетвами.

На лице есть рок как полагается.

10.7.

105д. Д. Хармс:

А. Введенский. Роман. Бериблик.

Д-р Бернбокер. <В> 70 желудочном году. Медведь захохотал как человек. На тот белый свет.

Не естественно браслет сперли.

105е. Д. Хармс:

Убийцы дураки.

Паровоз пошел. Умывальник был соткан из мрамора.

Барбос человеческим голосом кричит на бактерий. Струпья покрывшие его легкие.

Адвокат Гомеров.

Стул венский как питье.

Пир, Французская речь похожа поначалу на восточную.

105ж. Д. Хармс:

А. Введенский. Убийцы вы дураки.

Григорий Сергеевич Пунцов. Кисляков. Крундышев,

Души убитых взлетали как фонтан.

Маруси летали над ними. Сидели с настежь открытыми окнами. Довертывалась в вальсе последние пары.

Сел на стул и стал представлять башню, Думал — пойду.

106. Безумные звери.

107. Стариковская ночь

в посуде толстую деву

стоящую как свеча

108–109. Я С. Друскин. Темы двух утерянных вещей Введенского:

1(108). Две смерти; человек умирает, это первая смерть.

Затем наступает вторая смерть.

2(109). Раз я сказал В.: самый приятный возраст от пяти до семи лет. Хорошо, если бы после семи лет снова наступало пять лет и т. д. На эту тему В. написал вещь. Только периодическое возвращение назад происходило между тридцатью и сорока годами. Обе вещи были написаны в начале тридцатых годов.