Том 2. Пьесы 1856-1861 - [99]
Маша. Что вы, сударыня! Как это можно!
Антрыгина. А вот увидишь. Уж если я на что решилась…
Маша. Едет кто-то. (Подходит к окну и смотрит.) Военный… к нам в окны смотрит… с аполетами…
Антрыгина. С густыми?
Маша. С густыми.
Антрыгина. Молод?
Маша. Не очень.
Антрыгина. Уж если я на что-нибудь решилась… Да, может быть, это он так взглянул?
Маша. Должно быть. Что-то не оборачивается.
Антрыгина. Ну его! Уж коли я на что решилась, так я и сделаю. Ты еще моего характера не знаешь. Ты, может быть, думаешь, что я буду жалеть о разных глупостях? Как же, нужно очень! Я уж давно все шалости из головы выкинула. У меня и в помышлении-то нет ничего такого. (Задумывается с улыбкой.)
Маша (указывая глазами на карты). Не раскинуть ли?
Антрыгина. Кинь!
Маша. На трефового короля прикажете?
Антрыгина (рассеянно). Ну, да.
Маша(гадает). Очень, очень недурно, сударыня.
Антрыгина. Что там у тебя?
Маша. А вот извольте посмотреть.
Антрыгина (встает и смотрит). И то ведь хорошо.
Маша (со смехом показывая на карту). А вот извольте посмотреть, что здесь-то!
Антрыгина (улыбаясь, смешивает карты). Ах, пустяки какие! Неужели ты веришь?
Маша. Никогда не врут, сударыня. А уж это-то завсегда сбывается.
Антрыгина. Ну, болтай еще! Чего ты не выдумаешь!
Молчание.
Хоть бы шарманка, что ли, пришла: тоска такая.
Маша. Барыня, подъехал кто-то.
Антрыгина. Беги посмотри, кто такой?
Маша уходит. Антрыгина поправляется перед зеркалом, потом смотрит в окно.
Вчера не приходил и нынче нейдет. Ах, противный! Коли завтра не придет, так надо будет Машу посылать! Пускай она, как будто от себя, и скажет, что я замуж выхожу; вот мы тогда и посмотрим. Ему первому покориться не хочется, потому что мужчины все горды; ну уж и я, кажется, ни за что на свете не покорюсь.
Входят Пионова и Маша.
Антрыгина, Пионова и Маша (у дверей).
Антрыгина. Ах, Анета! Что это ты пропала?
Целуются и садятся.
Пионова. Хорош тебе разговаривать-то, ты сама себе госпожа; а у меня муж, да и дела куча. Я и заехала-то к тебе не надолго, поговорить нужно об одном деле. У нас в доме такая тоска.
Антрыгина. Я воображаю.
Пионова. Поверишь ли, не с кем слова перемолвить. Иногда так нужно бывает, так нужно, а решительно не с кем, ну и едешь к тебе за семь верст.
Антрыгина. Разве есть что?
Пионова. Нет еще, серьезного ничего нет.
Антрыгина. Где поймала?..
Пионова. В Сокольниках.
Антрыгина. Хорош?
Пионова. Недурен. Ну, да об этом после. Что твой?
Антрыгина. Ах, оставь, сделай милость! Я и думать-то забыла о нем.
Пионова. Да отчего с тобой вдруг такая перемена, скажи на милость?
Антрыгина. Оттого, что мерзавец!
Пионова. Ах, Анфиса! Ты ли это говоришь!
Антрыгина. Уж коли я говорю, так, значит, я знаю.
Пионова. Помилуй! Такой прекрасный молодой человек! Так тебя любит!
Антрыгина. Да, любит; оно и видно.
Пионова. Разумеется, видно. Неужели ты в этом сомневаешься? Это ни на что не похоже! И ты до сих пор все его мучишь, все не принимаешь?
Антрыгина. Еще бы! Да и нога его здесь не будет.
Пионова. Что ты! Что ты!
Антрыгина. И таки — никогда, никогда!
Пионова. Ну, уж я не знаю! Ты каменная какая-то! Железо, просто железо! Да и то подается. Чего тебе еще нужно? Красивый мужчина, очень милый, влюблен без памяти…
Антрыгина. Да тебе-то что за дело?
Пионова. Да не могу я этого видеть равнодушно! Делать такие тиранства над человеком, который, может быть, ни душой ни телом не виноват, это ужасно!
Антрыгина. Нет, он стоит, он еще не того стоит!
Пионова. Попался тебе мужчина с кротким сердцем, можно сказать, с ангельским, так его и мучить.
Антрыгина. Хороши ваши мужчины, нечего сказать!
Пионова. Ну, уж и женщины-то ваши тоже хороши.
Антрыгина. Разумеется, лучше мужчин.
Пионова. Ну, едва ли!
Антрыгина. Про какое это ты ангельское сердце говоришь?
Пионова. Конечно, про Устрашимова.
Антрыгина. Разве у фальшивых людей может быть ангельское сердце? Давно ли это?
Пионова. Кто же сказал, что он фальшивый человек? Против кого он фальшивый человек?
Антрыгина. Решительно против всех.
Пионова. Но только не против тебя. Он такой душка, прелесть что такое!
Антрыгина. Бессовестный!
Пионова. Ангел, а не человек.
Антрыгина. Мерзавец, каких свет не производил.
Пионова. Очарование, что за мужчина!
Антрыгина. Ну и возьми его себе, коли он тебе нравится.
Пионова. Мне не надобно-с. Не извольте обо мне беспокоиться! Конечно, я умею ценить людей, не то что ты. Скажи же ты мне наконец, за что ты на него сердишься?
Антрыгина. Тебе хочется знать? Изволь. Постой, когда это… да на той неделе во вторник — еду я мимо Чистых прудов, вдруг вижу: этот господин идет под ручку с какой-то дамой, садятся на лавочку и так это горячо разговаривают…
Пионова. Да ты хорошо ли рассмотрела?
Антрыгина. Где ж было рассмотреть? Оно бы и нужно было остановиться, да уж я себя не помнила. Во всех членах трясение сделалось. Вместо того чтобы сказать кучеру «стой!» я кричу: «Скорей, скорей!» Как домой доехала, уж не помню. Сейчас же не велела его пускать и писем от него принимать…
Маша уходит.
Пионова. Да, может быть, это не он был. Надо узнать.
Антрыгина. Как же узнать? У него, что ли, спросить? Так он разве скажет! Известное дело, обманет, перевернет все в другую сторону. Нет, уж лучше бог с ним. (
