Том 2. Круги по воде - [34]
— Я могу даже купить на свой счет оболочку, — заявил домовладелец Бурачков.
— А я, в интересах науки, готов наполнить шар на свой счет газом, — поддержал аптекарь Луцкин.
— А я закажу корзину, — решил купец Поддувалов.
— Прелестно! — всплеснул руками Собаков. — И мы, как в Реймсе, устроим воздухоплавательную неделю.
На окраине города Коркина собралась праздная публика и, заняв собой все обширное поле, любовалась дико и изумленно на небольшой серый шар, гордо колыхавшийся в тихом воздухе.
— Господа! Не напирайте, — умолял Собаков, суетясь около шара. — Полет будет виден всем — зачем же вы напираете?
— Страшно лететь небось? — спросила какая-то женщина в платке и шумно вздохнула.
— Господа! — скомандовал Собаков, обращаясь к небольшой кучке членов клуба. — Занимайте ваши места.
Лететь собралось шестеро: домовладелец Бурачков со свояченицей, купец Поддувалов, аптекарь Луцкин с зубным врачом Шайкиной и Собаков…
— Прошу занять места в корзине, — повторил Собаков. — Не волнуйтесь, господа! будьте покойны, мадемуазель Шайкина, и не визжите — здесь нет ничего страшного. Первый момент покажется неожиданным, а потом — полное удовольствие! Садитесь, мадемуазель Бурчумова! Луцкин, вы взяли приборы для измерения высоты. Прекрасно.
— А я закусить взял кой-чего, — сказал Поддувалов, подмигивая. — Любопытно, знаете, в надзвездных сферах рюмку выпить.
Когда все сели, Собаков в последний раз опытным глазом оглядел шар и вскочил в корзину.
— А балласт взяли? — крикнул из кучки остальных воздухоплавателей учитель Кикин.
— Взял. 4 мешка.
Собаков сделал публике приветственный жест и крикнул рабочим:
— Отпускай веревки!
— Ну? — спросил Абрамсон, подходя к корзине шара.
— Отчего же вы не летите?
— Не могу понять, — растерянно сказал Собаков.
— Канаты отпустили?
— Отпустили. Попробуйте балласт выбросить!
Собаков выбросил мешки с песком и сел на свое место.
— Не летит?
— Ни с места.
Собаков почесал затылок и обвел глазами сидевших в корзине.
— Извините, господа… но кто-нибудь должен слезть… Много народу насело. Луцкин… вам придется слезть.
— С какой стати я, — сказал Луцкин. — Вот еще! Я дал газ, да я же и лететь не могу? Вот еще!
— Тогда вам придется слезть, — развел руками Собаков, обращаясь к Поддувалову.
— Со своей-то корзины? — обиделся Поддувалов.
— Ни в жисть я не слезу!
Пилот Собаков вздохнул.
— Тогда, может быть, барышни уступят? — нерешительно сказал он.
Свояченица Бурачкова и зубной врач Шайкина, сконфуженные, слезли и отошли в сторону.
— Отпустите веревки! — скомандовал Собаков.
— Да они уже отпущены.
— Черт знает что! Господин Бурачков… может быть, вы слезете?
— Я?. Вы с ума сошли! Вы, кажется, забыли, что оболочка, моя. Сами слезайте!
— Мне нельзя, — сказал Собаков. — Я пилот.
— В сущности, — пожал плечами аптекарь Луцкин, что такое пилот? Будто это какая-нибудь должность или занятие? Вот вы говорите — пилот. А что вы умеете сделать на этом шаре такого, чего бы мы не могли? При чем здесь — пилот? И если нужно выбирать между людьми, которые принесли материальные жертвы нуждам воздухоплавания, и теми, которые не принесли материальных жертв нуждам воздухоплавания….
— Пожалуйста! — сказал Собаков, криво усмехаясь.
— Я слезу! Не видал я вашего шара… Подумаешь тоже — воздухоплаватели! Пропеллера от планера отличить не могут, а туда же — лететь! Шлепнетесь без меня об землю — так вам и надо!
Зловещее предсказание Собакова не могло сбыться, потому что хотя он и слез, но шар остался на месте.
— Чего же вы не летите? — ядовито сказал Собаков.
— Летите!
— Кому-нибудь еще слезть нужно, — растерялся Луцкин. — Слезайте, Поддувалов! Мы полетим с господином Бурачковым.
— Попробуйте! — сказал угрюмо Поддувалов. — А я сниму свою корзину.
— Но ведь нас троих шар не подымет!
— А мне наплевать.
— Что же вы — так и будете сидеть?
— Так и буду.
Все трое посмотрели друг на друга злыми глазами, отвернулись и застыли в напряженном ожидании.
Публика, зевая, расходилась с поля. Некоторые ругались, а некоторые рассудительно возражали им:
— Так нешто можно — штоб полететь? Выдумки одни. Никак человеку полететь в небо невозможно.
Сквозь публику, толкаясь, прошла жена Поддувалова и негодующе сказала:
— Вот он где! Ищу я его дома, старого дурака, а он — вот где! Извольте видеть — в корзину забрался и сидит. Старый человек, второй гильдии купец!
В публике захохотали.
— Вылезай из корзины, старый бесстыдник! Хучь бы людей постеснился.
Поддувалов сконфузился и обернулся к Луцкину.
— Черт с вами! Летите, — пусть пропадет моя корзина. Не хочу лететь!
Когда он слез — шар шевельнулся и — остался по-прежнему на месте.
Луцкин выругался и сказал, смотря на Бурачкова:
— Очевидно, этот шар для одного человека!
— Ну так и слезайте.
— Ни за что в жизни, — сказал твердо Луцкин. — Я хочу лететь в интересах науки, а вы для удовольствия.
— Не слезешь? — грозно спросил Бурачков.
— Очень просто — не слезу.
— Хорошо, — сказал Бурачков, вставая. — Тогда отдавай мою оболочку!
— Как… оболочку? — растерялся Луцкин. — А куда же я свой газ дену?
— Забирай его куда хочешь! а я возьму свою оболочку…
— Он же мне деньга стоит! — закричал бледный, потревоженный Луцкин. — Я с утра его напускал, старался….
Как отметить новогодние праздники так, чтобы потом весь год вспоминать о них с улыбкой? В этой книге вы точно найдёте пару-тройку превосходных идей! Например, как с помощью бутылки газировки победить в необычном состязании, или как сделать своими руками такой подарок маме, которому ужаснётся обрадуется вся семья, включая кота, или как занять первое место на конкурсе карнавальных костюмов. Эти и другие весёлые новогодние истории рассказали классики и современники — писатели Аркадий Аверченко, Михаил Зощенко, Н.
Аркадий Аверченко – «король смеха», как называли его современники, – обладал удивительной способностью воссоздавать абсурдность жизни российского обывателя, с легкостью изобретая остроумные сюжеты и создавая массу смешных положений, диалогов и импровизаций. Юмор Аверченко способен вызвать улыбку на устах даже самого серьезного читателя.В книгу вошли рассказы, относящиеся к разным периодам творчества писателя, цикл «О маленьких – для больших», повесть «Экспедиция в Западную Европу сатириконцев…», а также его последнее произведение – роман «Шутка мецената».
Из сборника «О хороших, в сущности, людях!», Петербург, 1914 год.
Жанр святочных рассказов был популярен в разных странах и во все времена. В России, например, даже в советские годы, во время гонений на Церковь, этот жанр продолжал жить. Трансформировавшись в «новогоднюю сказку», перейдя из книги в кино, он сохранял свою притягательность для взрослых и детей. В сборнике вы найдёте самые разные святочные рассказы — старинные и современные, созданные как российскими, так и зарубежными авторами… Но все их объединяет вера в то, что Христос рождающийся приносит в мир Свет, радость, чудо…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Утро. Кабинет одного из петербургских адвокатов. Хозяин что-то пишет за письменным столом. В передней раздается звонок, и через несколько минут в дверях кабинета появляется, приглаживая рукою сильно напомаженные волосы, еще довольно молодой человек с русой бородкой клином, в длиннополом сюртуке и сапогах бурками…».
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
В шестой том сочинений А.Аверченко включены произведения, изданные в 1923–1925 гг. в сборниках: «Смешное в страшном» (1923), «Записки Простодушного. „Я в Европе“» (1923), «Отдых на крапиве» (1924), «Рассказы циника» (1925) и единственный роман писателя «Шутка Мецената», написанный в 1923 г. и опубликованный посмертно в 1925 г.http://ruslit.traumlibrary.net.
В четвертый том сочинений А. Аверченко вошли сборники произведений, впервые опубликованные в 1914–1917 гг.: «Сорные травы» (1914), «Записки театральной крысы», «Волчьи ямы», «Шалуны и ротозеи» (1915), «Позолоченные пилюли» (1916), «О маленьких — для больших» (1916), «Синее с золотом» (1917).Яркая сатирическая книга «Сорные травы», выпущенная автором под псевдонимом Фома Опискин в 1914 г., с тех пор не переиздавалась. Рассказы и фельетоны, вошедшие в этот том, не утратили своей актуальности и представляют интерес для современного читателя.http://ruslit.traumlibrary.net.
Собрание сочинений русского писателя-юмориста Аркадия Тимофеевича Аверченко (1881–1925) открывается томом, в который вошли сборник его произведений «Веселые устрицы» (1910) и две первые книги его трехтомника «Рассказы (юмористические)» (1910–1911).Яркий талант писателя, его литературное мастерство в полной мере воплотилось в остроумных рассказах, вошедших в этот том.http://ruslit.traumlibrary.net.
В пятый том сочинений А. Аверченко включены рассказы из сборников «Караси и щуки» (1917), «Оккультные науки» (1917), «Чудеса в решете» (1918), «Нечистая сила» (1920), «Дети» (1922), «Кипящий котел» (1922). В том также вошла повесть «Подходцев и двое других» (1917) и самая знаменитая книга эмигрантского периода творчества Аверченко «Дюжина ножей в спину революции» (1921).http://ruslit.traumlibrary.net.