Том 16. Царствования Петра I Алексеевича, 1709–1722 гг. - [39]

О статье, впрочем, скоро забыли; 25 октября возвратился солохор из Польши и объявил, что в ней русских войск еще много. Тогда, несмотря ни на какие оправдания и отговорки, послов заперли и потребовали от них обязательства, что русские войска выйдут в два или три месяца из Померании, хотя через Польшу, потому что, пока русские войска будут в Померании, царь не может отнять руки от Польши и турки не могут быть безопасны. «Так как мы на это никак согласиться не можем, то не знаем, что из этого произойдет?» – доносил подканцлер царю. Произошло то, что Шафирова, Толстого и Шереметева заключили в Семибашенный замок, позволив взять с собою только по три человека. Ноября они писали государю: «Посадили нас в тюрьму едикульскую, в которой одна башня да две избы, всего саженях на шести, и тут мы заперты со всеми людьми нашими, всего в 205 человеках, и держат нас в такой крепости, что от вони и духу в несколько дней принуждены будем помереть». 29 ноября султан выехал в Адрианополь, разославши объявление о войне и указы о сборе войска. «Но война, – писал Шафиров Головкину, – противна всему турецкому народу и начата одною султанскою волею; султан с самого начала не был доволен миром на Пруте и взыскивал с великим гневом на визире и на других, зачем не воспользовались тогда как должно счастливыми обстоятельствами; султан непременно хотел начать войну в прошлом году, но визирь с муфтием, янычарским агою и главными офицерами почти силою принудили его к миру законною причиною; потому всяким образом искал он случая, как бы разорвать этот мир, и поспешил воспользоваться известиями, привезенными солохором. Хотя и разглашено в народе, что война начата по справедливости, однако многие в том сомневаются, и если она будет неудачна, то ожидаем народного восстания против султана».

Но когда-то будет еще восстание, а теперь война объявлена, и царь должен снова вести борьбу на севере и юге. Канцлер Головкин подал мнение: «Так как царское величество имеет теперь против себя двух неприятелей и большая часть войск наших в Померании, то надобно против турок вести войну оборонительную и фельдмаршалу Шереметеву стоять при Киеве с войсками регулярными. Когда неприятель будет приходить к Днепру, то надобно затруднять его поход войсками нерегулярными, истреблять запасы, выжигать траву и если неприятель приблизится к Киеву, то гетману с козаками стоять на сей стороне Днепра и не допускать его до переправы; губернатору казанскому (Петру Апраксину) с корпусом своим и с калмыками стоять у Полтавы, а царедворцам у Белгорода или у Севска и смотреть, чтоб не впустить татар в Украйну. Если турки, пришедши к рубежам польским, пошлют с королем шведским и его приверженцами часть войск для привлечения поляков к своей стороне, а король Август и гетманы потребуют от фельдмаршала помощи, то послать часть войск нерегулярных, отобрав лучших, а если нужда потребует, послать к Белой Церкви или Полонному отряд регулярного войска из конницы для устрашения неприятеля, только смотреть, чтоб последний не отрезал этот отряд от Киева. Киевскую старую крепость надобно держать и без крайней нужды не покидать; Белую Церковь и Полонное, кажется, можно держать до тех пор, пока неприятель не подойдет к Днестру; когда же он подойдет к этой реке, надобно из Полонного и из Белой Церкви гарнизоны вывести и последнюю разорить. Киевскую губернию для наступающей войны надобно по возможности от податей обольготить. Малороссиян как в Киев, так и в прочие гарнизоны, кажется, можно ввести, хотя и до половины против солдат, ибо они и прежде, и недавно в Полтаве в гарнизонах были и держались хорошо, и не неприятно будет это другим малороссиянам. При гетмане Скоропадском для советов и всяких осторожностей надобно быть кому-нибудь из знатных людей. Если падет подозрение на кого-нибудь из знатных малороссиян, то брать их к себе и удерживать политично; если же кто явно изменит, с таким поступать, как с изменником, для устрашения других. Волохам, сербам надобно давать жалованье, дабы, смотря на то, и другие из этих наций в службу приходить охоту имели».

В России хотели вести войну оборонительную, а султан отправился в Адрианополь для наступательной войны, и отправился с большими надеждами: французы и шведы указывали ему важные выгоды, которые он получит от восстановления Станислава Лещинского на польском престоле, ибо тогда Польша будет постоянною союзницею Турции; король шведский, придя в прежнее свое состояние, вступит в австрийские владения, и Порта в союзе с ним возвратит города, потерянные ею в Венгрии по последнему миру. Французский посол отправил с Понятовским следующий мемориал для вручения султану: если царь московский опять станет просить мира, то надобно предписать ему следующие условия: 1) города около Азова, по берегу реки Дона на 50 часов езды, должны быть разорены; 2) Украйна должна быть отдана или Турции, или хану крымскому; 3) король Август должен отказаться от Польши; 4) надобно принудить царя к миру с королем шведским, причем царь должен возвратить все свои завоевания. Он непременно будет просить мира, ибо не в состоянии бороться в одно время с султаном, ханом крымским и королем шведским, тем более что в Померании войска его и союзников его побеждены.