Том 13. Пуля дум-дум - [9]

— Не за что. Надеюсь, вы ее найдете. Она сыграла со мной грязную шутку, удрав таким образом. Уже вторая работница, которую я потеряла за последний месяц. Эти современные девицы не чувствуют никакой ответственности перед работой и хозяином. А у меня все часы расписаны на две недели вперед, и клиентки, едва переступив порог, требуют, чтобы о них заботились! До чего же эти девушки…

— Да, конечно, — пробормотал я и стал отступать, провожаемый ее несмолкающей болтовней.

Сев за руль «остина», я закурил. В сущности, мои пятнадцать часов преимущества мало что дали. Ольга Кельнер удрала, как и Лейла Кросс. Чуть позднее. На две недели. Что могло заставить ее убежать?

Может быть, висевшая над ней угроза, — если таковая была, — внезапно конкретизировалась, обрела зримый образ, как в случае с Лейлой? В таком случае, возможно, ее труп лежит в каком-нибудь переулке Вэйл-Хейтс и ждет, чтобы его обнаружили. Неприятная перспектива. Службе шерифа и так хватает трупов.

Развернувшись, я поехал к «Пирату». Служащий отеля отогнал мою машину в гараж. Посыльный выхватил у меня чемоданчик, и мы вместе вошли в отель. Я расписался в регистрационной книге, взял ключ и последовал за посыльным в свою комнату. За доллар выкупил чемодан, что не слишком огорчило посыльного, и решил выпить стаканчик.

Когда я спустился в лифте на нижний этаж, то был приятно удивлен предоставленным мне выбором: столовая в европейском стиле, гриль-бар, кафе, открытое до четырех часов утра, три эстрады и, сверх того, еще два обычных бара. Выбрав меньший из двух, главным образом потому, что он был почти пуст, я сел на хромированный табурет и заказал скотч со льдом. Бармен был молод, хотя глаза его выглядели на двадцать лет старше. Он подал мне скотч и спросил, остановился ли я в отеле. На мой утвердительный ответ он сообщил, что я могу получить счет за выпивку, который будет приписан к общему счету. Я вдруг почувствовал, что близок к разгадке.

— Давно не был здесь, Вэйл-Хейтс здорово изменился.

— Да, сэр, — радостно ответил он, — местность немного оживилась.

— Вы живете здесь?

— С рождения. Когда я был мальчишкой, это была настоящая дыра. Но теперь хоть на что-то похоже.

— Кажется, на берегу моря собираются построить казино?

Он с энтузиазмом согласился:

— Точно, сэр, и я думаю, что работы начнутся скоро, потому что Эли Кауфман уже три месяца здесь, а он приехал не для того, чтобы дышать морским воздухом!

— Кауфман?

Он посмотрел на меня, как будто я с луны свалился.

— Кауфман — самый влиятельный человек в Лос-Анджелесе, — снисходительно объяснил он. — У него прекрасный дом на холме. И три машины. Да какие! Белый «кадиллак», «тандерберд» последней модели и «линкольн-континенталь». Посмотреть только, как они выстраиваются на аллее. Чудо!

— Как я понимаю, у этого парня не один доллар в кармане!

— У Кауфмана? — Он захохотал. — Скажите — не один миллион!

— Когда имеешь столько, можно себе ни в чем не отказывать.

— Я думаю!

Он бросился на другой конец стойки обслужить еще одного клиента, а я потягивал свой скотч и думал о том, что дома выпивка обошлась бы дешевле и можно было бы послушать любимую пластинку. Но что делать? Я был в Вэйл-Хейтс, и, следовательно, надо устроиться поудобнее здесь.

Прошел час. Бар заполнился. Я выпил уже четыре стакана. Когда прикончил последний, то протянул руку за чеком и карандашом. Бармен на другом конце стойки обслуживал новых клиентов.

Я подписал счет, добавил чаевые и стал ждать. Бармен задерживался. Я машинально стал черкать по бумаге. Через пять минут он подошел.

— Извините, сэр. Повторить?

— Да, спасибо.

Он бросил в стакан несколько кубиков льда, налил скотч и пододвинул ко мне. Его рука протянулась, чтобы взять счет, но вдруг остановилась.

Я поднял на него глаза. Он выглядел озадаченным.

— Не обращайте внимания на мои каракули. Это я по привычке.

— Хорошо, сэр.

На счете я нарисовал машину, как это сделал бы пятилетний ребенок, и каллиграфически выписал рядом номер моей комнаты. Еще я изобразил бородатый профиль, с круглым глазом и дурацким выражением, и знак доллара, пересеченный извилистой линией со змеиной головой на конце.

На все это бармен и смотрел.

Пальцы его сомкнулись на счете и стянули под стойку.

— Комната двести пять, сэр, — почтительно сказал он. — Когда вам будет угодно?

— Когда? — повторил я глупо.

— В любой час, когда захотите, сэр, — пробормотал он.

Мы играли в игру, правила которой мне были неизвестны. Я машинально взглянул на часы: пятнадцать минут одиннадцатого.

— Одиннадцать часов? — предложил я.

— Да, сэр, одиннадцать часов, хорошо, сэр, спасибо.

Он отошел обслуживать клиента, оставив меня наедине с дурацким изображением, которое мне показывало зеркало напротив.

Решительно, тут пахло жареным.

Не была ли верной туманная мысль Хаммонда, что татуировка является эмблемой секты? Может быть, когда пробьет одиннадцать, бармен натянет маску «вуду» и предложит мне заняться колдовством, втыкая иголки в восковые куклы… Может быть… Но зачем все эти предположения? Скоро я и так все узнаю. Не спеша допив скотч, я вышел из бара и поднялся в свою комнату. Оттуда позвонил, чтобы принесли бутылку скотча и лед. Через пять минут спиртное принесли. Я распаковал чемодан и убрал его в шкаф. Среди прочих вещей лежал мой пистолет. Я прицепил кобуру под мышку и сунул в нее мой тридцать восьмой, а сверху надел куртку. Благоразумная предосторожность не помешает.