Том 13. Мечта. Человек-зверь - [17]

Гюбер оставил станок и, улыбаясь, подошел к девушке, а Гюбертина дружелюбно погрозила ей пальцем.

— Ах ты тщеславная девчонка! Ах неисправимая лакомка! Так ты задумала стать королевой? Конечно, мечтать об этом лучше, чем красть сахар и дерзить старшим. Но поберегись, тут кроется дьявол! Это гордость и страсть говорят в тебе.

Анжелика весело взглянула на нее.

— Матушка, матушка! Что вы говорите?.. Да что же плохого в том, чтобы любить красоту и богатство? Я люблю все, что красиво, все, что богато, когда я только подумаю об этом, мне делается жарко, где-то там, у сердца… Вы хорошо знаете, что я не жадная. А деньги, вот увидите сами, что я с ними сделаю, если действительно разбогатею! Мои деньги польются в город, они потекут к беднякам. Да, это будет настоящая благодать, нищеты не останется! А прежде всего я сделаю богатыми вас и отца, я хотела бы увидеть вас в парчовых одеждах, чтобы вы были как старинные сеньор и дама.

Гюбертина пожала плечами.

— Безумная!.. Но ведь ты бедна, дитя мое, у тебя не будет ни одного су, когда придет время выходить замуж. Как можешь ты мечтать о принце? Как ты можешь выйти замуж за человека богаче тебя?

— Как я могу выйти за него замуж?

Казалось, Анжелика была глубоко изумлена.

— Ну, конечно, я выйду за него!.. Зачем мне деньги, если у него их будет много? Я всем буду обязана ему и оттого буду только сильнее его любить.

Этот несокрушимый довод привел Гюбера в восторг. Он охотно улетал за облака на крыльях мечты вместе с Анжеликой.

— Она права! — воскликнул Гюбер.

Но Гюбертина недовольно взглянула на мужа. Ее лицо сделалось суровым.

— Девочка, когда ты узнаешь жизнь, ты сама увидишь, кто прав.

— Я и так знаю жизнь.

— Откуда ты можешь ее знать?.. Ты слишком молода, ты еще не видела зла. А зло существует, и оно всемогуще.

— Зло, зло…

Анжелика медленно произносила это слово, как бы стараясь проникнуть в его смысл, и в ее чистых глазах светилось все то же невинное изумление. Она отлично знала, что такое зло: в «Легенде» немало говорилось о нем. Но ведь зло — это тот же дьявол, а разве не видела она, что дьявол хоть и постоянно возрождается, но всегда бывает поборот? В каждом сражении его повергают на землю, побитого и жалкого.

— Зло! Ах, матушка, если бы вы знали, как я презираю его. Стоит его только победить, и люди живут счастливо.

У Гюбертины вырвалось движение беспокойства и досады.

— Знаешь, я начинаю жалеть, что отделила тебя от всего мира и воспитала так, что ты не знаешь ничего, кроме нас двоих да этого дома… О каком рае ты мечтаешь? Как ты себе представляешь жизнь?

Лицо склонившейся над станком девушки озарилось светом великой надежды, а руки ее между тем продолжали все так же размеренно протягивать из стороны в сторону золотую нить.

— Матушка, вы, наверно, думаете, что я очень глупая?.. Мир полон славных людей. Когда человек честен, когда он работает, его всегда ожидает заслуженная награда… О, я знаю, что есть и злые люди! Но разве они идут в счет? С ними никто не знается, и они скоро получают по заслугам… Понимаете, мир, мне кажется, издали похож на большой сад. Да, да, на огромный парк, полный цветов и солнца. Жить так хорошо, жизнь так чудесна, что она не может быть дурной!

Она все больше оживлялась; ее словно опьяняли яркие сочетания золота и шелка.

— Ничего нет проще, чем счастье. Вот мы ведь счастливы! А почему? Потому что мы любим друг друга. Ну вот и вся жизнь ничуть не сложнее… Вы сами увидите, что будет, когда придет тот, кого я жду. Мы сразу узнаем друг друга. Я его никогда не видела, но знаю, каким он должен быть. Он войдет и скажет: «Я пришел за тобою». Тогда я отвечу: «Я ждала тебя, возьми меня». Он уведет меня, — и это будет навсегда. Мы будем жить во дворце и спать на золотой кровати, усыпанной алмазами. О, все это очень просто!

— Замолчи, ты с ума сошла! — строго перебила ее Гюбертина. И, видя, что девушка возбуждена и не может расстаться со своей мечтой, повторила: — Замолчи же! Мне страшно… Несчастная, когда мы выдадим тебя за какого-нибудь бедного малого, ты упадешь со своих облаков на землю и переломаешь себе все кости. Для таких бедняков, как мы, счастье — это смирение и покорность.

Анжелика со спокойным упорством продолжала улыбаться.

— Я жду его, и он придет.

— Но ведь она права! — воскликнул увлеченный Гюбер, заразившийся той же лихорадкой. — Зачем ты на нее ворчишь?.. Она достаточно хороша для того, чтобы сам король просил ее руки. Все может статься.

Гюбертина грустно подняла на него свои красивые умные глаза.

— Не поощряй ее к дурным поступкам. Ты лучше, чем кто бы то ни было, должен знать, во что обходится, когда поддаешься голосу сердца.

Гюбер побледнел как полотно, и крупные слезы показались на его глазах. Она сразу же раскаялась, что преподала ему такой урок, встала и взяла мужа за руки. Но он высвободился и, запинаясь, пробормотал:

— Нет, нет, я был не прав… Анжелика, ты должна слушаться матери. Мы оба сошли с ума, она одна говорит здраво… Я был не прав, я был не прав…

Слишком взволнованный, чтобы усидеть на месте, он бросил подготовленную для работы ризу и занялся проклеиванием лежавшей на станке уже готовой хоругви. Вынув из сундука банку фландрского клея, он стал кисточкой промазывать изнанку материи — это скрепляло вышивку. Больше он не говорил, однако губы его дрожали.