Едва путники вошли, хозяйка покраснела, словно пион, сделала испуганное движение и с минуту стояла в замешательстве, теребя край передника. Путешественники между тем уселись в противоположных концах комнаты, спиной к очагу, подняв до самых глаз воротники плащей. Крестьяне только взглянули на них исподлобья и спокойно продолжали прерванный разговор. В это время вошел хозяин.
Гостиница «Олений Рог», бывшая прежде совсем захудалым заведением, при мэтре Грипнаре просто преобразилась и ныне процветала. Но хозяина это не удовлетворяло: он стремился уехать в Париж и открыть там дело.
Муж и жена быстрым шепотом перемолвились о чем-то, затем она направилась к тому из вновь прибывших, который сидел справа, а хозяин — к тому, что слева, стараясь рассеять мрачное облако, вероятно навеянное на его красноватое лицо словами жены.
В эту самую минуту у крыльца послышался топот нескольких лошадей, лай собак и крики.
— Черт их всех возьми! — пробормотал хозяин, отходя опять к дверям.
Но его чуть не сбили с ног человек семь молодых охотников в великолепных костюмах. Они ворвались в комнату вместе со сворой гончих, поднявших такой лай, что невозможно было двух слов разобрать. В конце концов собак уняли, и их хозяева потребовали вина и ужин.
Ответа хозяина гостиницы все еще нельзя было расслышать за их восклицаниями и смехом.
— Господа, — удалось ему наконец возвысить голос, — я в отчаянии, но мне решительно нечего подать вам.
Жаркое у очага так ясно противоречило его словам, что сначала посетители опешили от ответа хозяина, но затем кинулись на несчастного, собираясь хорошенько его отделать.
Он отбивался изо всех сил, защищая готовившийся ужин, хозяйка размахивала суповой ложкой направо и налево, молодежь, то смеясь, то угрожая, старалась завладеть жарким.
Это был настоящий содом.
Вдруг раздался такой пронзительный свист, что и осаждающие, и осажденные разом умолкли и точно остолбенели.
На нижней ступеньке лестницы показался человек среднего роста, с фигурой атлета, целым лесом рыжих волос на голове, с лицом, напоминавшим бульдога и ястреба, но с выражением до некоторой степени силы и власти на этом лице. Он был в потертом, заплатанном крестьянском платье.
— Эй! — крикнул он. — Кого здесь убивают? Все обернулись в его сторону.
— Жан Ферре! — вскричали разом охотники. — Смерть Истребителю!
И, столпившись посреди комнаты, они схватились за шпаги.
Он продолжал хладнокровно стоять на лестнице.
— Боже Всевышний! — иронично сказал он. — Вы слишком шумите, господа вельможи, в таком месте, куда бы вам не следовало и заглядывать! Вы хотите съесть ужин Истребителей? Увидим! А прежде не угодно ли вам спрятать шпаги?!
Из толпы охотников вышел один.
— Нам не угодно спрятать шпаги, — надменно заявил он, — здесь гостиница, и за деньги каждый имеет право спрашивать себе что хочет… Вот тебе деньги, плут, — прибавил он, бросив кошелек хозяину, — и давай нам ужин!
Владелец гостиницы попятился.
— А, так-то! — произнес Истребитель. — Мне очень жаль вас, господин граф дю Люк, я вам не желал зла. Вы-то добрый вельможа.
— Не отставайте, господа! — призвал граф. — Если случай отдает нам в руки этого негодяя, не стоит упускать его!
Охотники бросились вперед, но в эту самую минуту Бог весть откуда выскочили человек двадцать Истребителей, которые мигом окружили их и обезоружили.
— Что прикажете делать, командир? — обратился один из Истребителей к Жану Ферре.
— Сколько их, О'Бриен? — холодно поинтересовался тот, не двинувшись с места.
— Семеро, да восемь человек слуг, связанных в конюшне.
— Прекрасно! Повесить всех, господ над слугами: всякому почет по заслугам!
Он повернулся и хотел уйти наверх. Один из двух путешественников, о которых мы говорили раньше, встал и подошел к Истребителю.
— Ферре! — очень спокойно позвал он его. — На одно слово.
Предводитель Жаков удивленно обернулся.
— Кто ты? — спросил он.
— Смотри, — отвечал путешественник, отбросив плащ так, что только Ферре мог видеть его лицо.
— Хорошо! — проговорил Ферре. — Что тебе нужно?
— Жизнь этих людей.
Наступило мертвое молчание. Незнакомец наклонился к Ферре и шепнул ему несколько слов.
— Пожалуй! — громко согласился наконец Истребитель.
— Господа, вы мои пленники. Даете вы мне слово не пытаться бежать, пока я не решу вашу участь?
— Даем, — засмеялся граф дю Люк, славный малый лет тридцати восьми, — если вы отдадите нам шпаги, которые мы клянемся не пускать в ход, и если вы согласны, чтобы мэтр Грипнар подал нам ужин… Если же нет — мы не согласны!..
— Отдайте им шпаги! Слышите, мэтр Грипнар? Я приглашаю этих господ ужинать. Граф дю Люк, возьмите ваш кошелек. Господа, я полагаюсь на ваше слово.
Охотники поклонились.
По знаку Жана Ферре Истребители сейчас же ушли, и в комнате остались только охотники, двое крестьян, продолжавших свой разговор, и двое путешественников, из которых один стоял возле предводителя Жаков.
— Пойдемте! — пригласил его последний, тронув незнакомца за плечо.
— Ступайте, я иду за вами, — заверил его тот. Они поднялись наверх и исчезли в темноте.
