Том 11. Тунеядцы Нового моста - [15]

— Право, капитан, вам бы переночевать сегодня, — медовым голосом предложил трактирщик.

— Вы думаете? — переспросил капитан, надевая плащ.

— В эти часы дороги не спокойны.

— Ах, черт возьми! Вы наверно знаете? — продолжал капитан, осматривая пистолеты.

— Parbleu! Ни одной ночи не проходит, чтоб не нашли убитого путешественника.

— Скажите, пожалуйста! Это ужасно! Моя лошадь оседлана?

— Совсем готова, бедняжка.

— Бедняжка?

— Dame! Ведь и она рискует жизнью.

— Это правда, ну, да ведь и я своей рискую! Прощайте, хозяин! Сладких снов, красавица!

Капитан надел шляпу набекрень и ушел, громко звеня шпорами. Лошадь радостно заржала, увидев хозяина; он погладил ее, поцеловал в морду и умчался.

Граф тоже быстро летел по парижской дороге; ему хотелось приехать в город до десяти часов, то есть раньше, чем запрут ворота.

Без четверти девять он ехал уже по длинной, узкой и грязной улице деревни Вильжюив.

— Поспею, — прошептал он и, проехав деревню, не останавливаясь, но шагом, чтоб дать вздохнуть лошади, опять пустил ее скорой рысью, спускаясь под гору.

Дорога была совершенно пуста; от самой деревни Аблон ему не встретилось ни конного, ни пешего. От луны было светло, как днем.

Граф ехал, не глядя ни направо, ни налево, и думал. О чем? О невеселых вещах, вероятно, потому что лицо его было бледно и брови нахмурены.

Вдруг лошадь его так бросилась в сторону, что чуть не выбила графа из седла. Оливье быстро поднял голову и сразу понял, в каком критическом положении он находится.

Он уже спустился до самого конца деревни Вильжюив; вокруг него стояло человек восемь оборванцев, вооруженных с головы до ног и, видимо, решивших сыграть с ним плохую шутку.

Бой был неравный. Граф попробовал вступить в переговоры.

— Что вам от меня нужно, господа? Зачем вы останавливаете меня на дороге? — громко спросил он, потихоньку вынимая пистолеты и берясь за шпагу.

— Parbleu! — воскликнул один из негодяев. — Угадать нетрудно: нам нужны ваша лошадь, ваши плащ и кошелек!

— А! Так вы воры? — произнес граф.

— Скромные tire — laine, ваша милость, скромные tire — laine, которых tire — soie[3] совсем прогнали с Нового моста, — отвечал по-прежнему лукавым тоном бродяга, казавшийся вожаком остальных. — Верьте мне, отдайте добром то, что у вас просят; это вам убытка большого не причинит, а нам принесет существенную пользу. Клянусь, нам было бы слишком жаль прибегнуть к крайним мерам по отношению к такому славному вельможе, каким вы кажетесь.

Граф поднял лошадь на дыбы.

— Прочь, негодяи! — крикнул он. — Прочь, или я вам размозжу головы!

Оливье старался прорваться вперед, опустив поводья и держа одной рукой шпагу, другой — пистолет.

— А! Так вы вот как! — бешено закричал разбойник. — Долой его, ребята! Смерть ему!

Вся ватага бросилась на графа. Но с ним нелегко было справиться. Двумя выстрелами он убил двоих и храбро отделывал остальную компанию, действуя и пистолетом, и шпагой.

Бандиты, видя, с кем имеют дело, переменили тактику; сгрудившись вокруг графа, они нападали на него все сразу, стараясь выбить его из седла, ранив или убив под ним лошадь.

Положение становилось все более и более критическим; Оливье начинал уставать и уже мысленно рассчитывал, на сколько минут его еще хватит, как вдруг раздался пронзительный крик:

— Не поддавайтесь, не поддавайтесь! Я помогу!

В ту же минуту какой-то человек, или, вернее, демон, бросился с поднятой шпагой на разбойников, меньше чем в минуту положил троих на месте и навел такой ужас на остальных, что они бросились бежать.

— Похоже, я поспел вовремя? — спокойно спросил он, обтирая шпагу о гриву своей лошади и снова вкладывая ее в ножны.

— Так это вы, капитан! — с радостью вскричал граф. — Вы ведь мне жизнь спасли!

— Очень рад, милостивейший государь, хотя и не вы тому причиной, — отвечал капитан, злопамятно намекая на недавний отказ графа от совместного путешествия.

— Не сердитесь на меня, капитан; я не знал, что вы за человек.

— А теперь разве знаете? — насмешливо проговорил тот.

— Сознаюсь в своей вине, милостивый государь. Я граф дю Люк де Мовер; во вам моя рука! Примите мою дружбу и дайте мне свою.

Капитан как-то нерешительно взял и пожал руку графа.

— Принимаю вашу дружбу, господин граф дю Люк де Мовер, — сказал он, — я капитан Ватан, но, с вашего позволения, подожду другой встречи с вами, чтобы знать, могу ли отвечать вам дружбой со своей стороны. Низко кланяюсь, господин граф!

Пришпорив лошадь, он ускакал, оставив озадаченного графа посреди дороги.

— Надо во что бы то ни стало отыскать этого человека, — подумал граф и легкой рысью поехал в Париж.

Через полчаса он без дальнейших приключений приехал в город.

Глава III КАК ПОНИМАЛИ ГОСТЕПРИИМСТВО В СЕМНАДЦАТОМ ВЕКЕ

Через час после того как граф Оливье уехал из дому, на расстоянии мушкетного выстрела от стен замка остановились двое всадников, по всей видимости господин и слуга, и, став за группой деревьев, как будто советовались между собой. Они были плотно закутаны в широкие плащи, и поля надвинутых на лоб шляп закрывали им верхнюю часть лица; видимо, им не хотелось быть узнанными. Породистые, но забрызганные грязью лошади едва шли, вероятно проделав большой и тяжелый путь.