Желая вам всегда быть здоровым, остаюсь со всегдашним моим почтением и признательностью —
Вашим покорнейшим слу<гою>
Н. Гоголем.
На обороте: Его Высокоблагородию милостивому государю Александру Васильевичу Никитенку.
Гоголь М. И., 30 января 1835>*
237. М. И. ГОГОЛЬ. <1835> Генваря 30. СПб.
Благодарю вас, бесценная маминька, за поздравление меня новым годом. Дай бог, чтобы желания ваши совершенно исполнились! И чтобы мы все в этом и в будущих годах были счастливы. Очень радуюсь, что зима предвещает вам хороший урожай. Сделайте милость, не скучайте за детьми и развлекайте себя всеми силами. Вы должны себя беречь для жизни самой приятной, и это время, которое вам так кажется долго, вдруг пролетит, и мы будем снова вместе. Разве вам не радостно будет, когда ваши дочери будут умны и воспитаны и я тоже если не поглупею, то поумнею, даст бог.
Да скажите Ивану Данилевскому, что братец его, который сей час только ушел от меня, приказывал ему крепко-накрепко привезть ему варенья, по крайней мере пять банок. Он бы и сам к нему писал об этом, да не пишет потому, что в десять раз ленивее меня.
Прощайте, моя добрая маминька. Веселитесь! всё трынь-трава!
Ваш Н.
Благодарю тебя, сестрица, и вас также, любезный брат Павел Осипович, за ваши приписку и поздравления. От души желаю вам также всякого счастия. Пришли, пришли, сестра, песню, о которой пишешь. Очень буду благодарен! Поцелуй за меня племянника моего и крестника. Что он, уже учится азбуке[371], или <нет> еще? Я перед ним очень виноват, что до сих пор не присылаю ему ничего. Извини меня как-нибудь перед ним, чтобы не сердился. После я надеюсь загладить свою вину.
Прощай, брат Н.
Погодину М. П., 31 января 1835>*
238. М. П. ПОГОДИНУ. Генварь 31 СПб. 1835.
Я получил твое письмо in 1/1000 долю листа от Одоевского. Скажи нашим господам, что сгораю желанием приклеить свои труды к ихним. Но, ей богу, раньше как к 3-й книжке не могу прислать им повести. Я теперь в таких хлопотах, что страшно и подумать. Кроме всего прочего, я стараюсь, чтобы чрез три недели вышло мое продолжение Вечеров, итак ты посуди сам. Но впрочем всё это для них же лучше: вещь, которую я напишу после, всё же должна сколько-нибудь быть лучше той, которая написана раньше. Я начал даже для них повесть>*. Но, ей богу, две недели, по крайней мере, я не буду иметь времени даже подумать о ней.
Будь здоров, прощай! Целую тебя!
Твой Гоголь.
Гоголь М. И., 1 февраля 1835>*
239. М. И. ГОГОЛЬ. 1 февраля 1835. <Петербург>.
Я получил ваше письмо. Очень благодарю вас за поздравление с новым годом. Я уверен, что при ваших желаниях проведу его счастливо. П.<авла> О.<сиповича> благодарю также за его приписку и желание. Посылаю вам для развлечения следуемые при сем книги>*: один экземпляр для Вас, а другой, надписанный, Василю Ивановичу Чарнышу, который прошу ему вручить при первой оказии.
Погодину М. П., 9 февраля 1835>*
240. М. П. ПОГОДИНУ. <9 февраля, 1835. Петербург>
Я только сегодни получил твое письмо, т. е. 9 февраля. Ты слишком крупно выставил титул Смирдина, и он распечатал его, принявши за адресованное к нему. Я рад по самое нельзя твоему приезду, хотя вместе с тем и досадую на проклятый случай, заставивший тебя сделать это. — Я живу теперь в тесноте (выгнат из прежней квартиры по случаю переделки дома). Но если тебе не покажется беспокойным чердак мой, то авось как-нибудь поместимся. Впрочем ведь мы люди такого сорта, которых вся жизнь протекает на чердаке. — Прощай! Целую тебя и жду с нетерпением твоего приезда.
Твой Гоголь.
Издатели Московского Наблюдателя ничего не умеют делать. Разошлите объявления огромными буквами при Московских ведомостях и при нескольких номерах, и говорите смело, что числом листов не уступит Библиотеке для Чтения, а содержанием будет самый разнообразный.
Из Вечеров ничего не могу дать, потому что Вечера на днях выходят>*. Но я пишу для М. Н. особенную повесть.
Погодину М. П., 20 февраля 1835>*
241. М. П. ПОГОДИНУ. <1835> Февраль 20. СПб.
Письмо твое от 7 февраля я получил от Смирдина сегодня, т. е. 20 числа. Нельзя ли вперед адресовать прямо на мою квартиру? Что за лень такая! В Мал. Морск.<ую>, в дом Лепена. Хорош и ты. Как мне прислать вам повесть, когда моя книга уже отпечатана и завтра должна поступить в продажу>*. Мерзавцы вы все московские литераторы. С вас никогда не будет проку. Вы все только[372] на словах. Как! затеяли журнал, и никто не хочет работать>*! Как же вы можете полагаться на отдельных сотрудников, когда не в состоянии положиться на своих. Страм, страм, страм! Вы посмотрите, как петербургские обделывают свои дела. Где у вас то постоянство и труд, и ловкость, и мудрость? Смотрите на наши журналы: каждый из них чуть ли не сто лет собирается прожить. А вам что? Вы сначала только раззадоритесь, а потом чрез день и весь пыл ваш к чорту. И на первый номер до сих пор нет еще статей. Да вам должно быть стыдно, имея столько голов, обращаться к другим, да и к кому же? ко мне. Но ваши головы думают только о том, где бы и у кого есть блины во вторник, середу, четверг и другие дни. Если вас и дело общее не может подвинуть, всех устремить и связать в одно, то какой в вас прок, что у вас может быть? Признаюсь, я вовсе не верю существованию вашего журнала более одного года. Я сомневаюсь, бывало ли когда-нибудь в Москве единодушие и самоотвержение, и начинаю верить, уж не прав ли Полевой
