Том 10. Пьесы, написанные совместно - [39]

. Настасья, аль ты приказ забыла?

Настасья Петровна. (отирая глаза). Молчу, молчу, Гаврила Пантелеич, только что сердце мое надрывается.

Гаврила Пантелеич. Опять?

Настасья Петровна. Нет, нет, батюшка!

Гаврила Пантелеич. А вот что: не пора ли гостям ко дворам?..

Настасья Петровна. Что ты, что ты, Гаврила Пантелеич! Посидим хоть немножко — обидятся.

Гаврила Пантелеич. А коли нам здесь делать нечего, коли мне не по душе! Чего еще, угощенья, что ли, ждать хочешь? Не видывала!..

Настасья Петровна. (закачав головой). Ах, конфуз ведь это!

Гаврила Пантелеич. Опять ты язык свой!..

Настасья Петровна. Ох, молчу.

Гаврила Пантелеич. Ну!

Входят Нина Александровна, Елена и Андрей.

Явление девятое

Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, Елена, Андрей и Нина Александровна.

Нина Александровна. Тысячу раз простите, мои дорогие; мне так совестно… я вас оставила!

Гаврила Пантелеич. Ничего-с… Нам, однако, и время… часы поздние…

Нина Александровна. Ах, что вы, что вы! Не обижайте нас!..

Настасья Петровна. Он ведь у меня — сырой человек, Гаврила Пантелеич: они не могут никак долго не привычка-с!..

Гаврила Пантелеич. (кланяясь). Просим прощенья!.. Уж извините-с!

Нина Александровна. Как вам угодно; я стеснять вас не смею. Но позвольте мне сожалеть и надеяться, что в будущий раз… Ах, я и сама к вам!..

Гаврила Пантелеич. Милости просим!..

Нина Александровна. (обнимая Настасью Петровну). Как я жалею, как я жалею!

Настасья Петровна. Вы, пожалуйста, себя не беспокойте. А только что Гаврила Пантелеич, они у нас — такие люди, что им никак невозможно: им стеснительно. Уж позвольте… (Целует Елену.)

Андрей. (подходя к отцу). Сами изволите видеть… Что же вы скажете?

Гаврила Пантелеич. (у двери). Ну, что уж! Ослепли, братец, вот как! Настасья Петровна…

Настасья Петровна. Иду, иду, Гаврила Пантелеич… (Обнимаясь с Ниной Александровной.) Им, знаете, Гавриле Пантелеичу, часик посидеть — и довольно. А то уж снять сюртук да отдохнуть требовается.

Идет Нина Александровна, Елена и Андрей за нею.

Куда же вы, зачем беспокоитесь?

Нина Александровна. Нет, уж я вас провожу… Ах, как мне больно, как мне больно!..

Настасья Петровна. Ну, так уж Андрюша-то с Еленой Васильевной пущай останутся, пущай забавляются…

Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна и Нина Александровна уходят.

Явление десятое

Елена и Андрей.

Андрей. Вы думаете, Елена Васильевна, что я не понимаю, что я вас не стою, что это одно только счастье мне необыкновенное-с?

Елена. Ну, это как знать, кто кого стоит!

Андрей. А и во мне есть-с (ударяя себя в грудь), ого есть-с… разве только не захотите обратить внимания!

Елена. Поживем, так узнаем друг друга!

Андрей. А только теперь я очень конфужусь, провалиться, кажется б, сквозь землю! Все на меня смотрят а я ни повернуться, ни слова сказать… Стакан чуть не уронил, чай на какую-то даму на платье пролил.

Елена. (смеется). Это ничего… Конечно, лучше стаканов не ронять и платьев не обливать! А конфузиться нечего: как умеете, так и держите себя!

Андрей. Я это понимаю-с!

Елена. Приободритесь, имейте побольше достоинства, ведите себя просто, как всегда! Ведь все это страшная пустота: болтают, сплетничают, говорят пошлые любезности или пускают шпильки друг в друга…

Андрей. Уж я теперь вооружусь! А вот я сейчас для куража стакан шампанского выпью. (Целует руку Елены.) Поддержали вы меня-с.

Елена. А вот много поцелуев и вообще нежностей я не люблю! Да еще вам приказ: не извольте гоняться за мною, держитесь подальше!..

Андрей. И не подойду теперь! (У двери.) Человек! Дай-ка, братец, сюда бутылочку шампанского.

Елена. Когда будем танцевать, можете только кадриль…

Андрей. Слушаю-с…

Елена, кокетливо ударив его по плечу веером, идет быстро в гостиную.

Андрей(ловит ее и целует ее руку). Не могу! Последний раз!

Елена уходит.

Андрей. Эх, вся эта канитель — и к чему? Тоска здесь смертная… Взять бы саночки, да в Стрельну на своих серых!.. Эх, мороз-морозец, аленькие щечки!..

Входит Агишин.

Явление одиннадцатое

Андрей, Агишин и человек с бутылкой шампанского.

Андрей. А, вот он! Поди-ка сюда! (Горячо схватывает Агишина в объятья.)

Агишин(освобождаясь). Стой, стой, задавишь!

Андрей(ударяя ею по плечу). Эх вы, слабость, хилость!.. Ха, ха, ха!..

Агишин(пожимаясь). Эка сила и свежесть у них, у чертей, завидная!

Андрей. Садись, выпьем. (Сажает на диван. Человеку.) Ну-ка, послужи; налей нам, да и убирайся, а бутылку оставь!

Человек наливает и уходит.

Андрей. Ну-ка, давай по душе… (Чокаются и пьют.) Скажи-ка ты мне, ты, человек разумный, образованный: любит она меня или нет?

Агишин. Если теперь еще не любит, то потом уж полюбит непременно!..

Андрей. Почему так?

Агишин. Потому что свежесть, сила — чего же еще! Уж как там ни финти перед женщиной, а коли натуры мало, так не много возьмешь! А у вас этой здоровой любви…

Андрей. Да уж, брат, душу ли за нее положить, в охапку ли взять покрепче — уж этого у нас так-то много, что и девать не знаем куда.

Агишин. Все это хорошо, а совесть-то у тебя есть? Когда же мы?..

Андрей. Что же это? Насчет чего?

Агишин. А прощанье с холостой жизнью — холостая пирушка? У невест бывает девишник, а мы мальчишник сделаем!

Андрей