Том 1. В краю непуганых птиц. За волшебным колобком - [268]

– Что значит это слово? – спросил я членов клуба. Никто не знал.

– Ты не знаешь ли, аксакал? – спросили мы старика киргиза у костра.

– Каркара, – ответил он, – значит черное перо; в этих горах красавица Баян оставила черное перо из своего головного убора.

– Какая Баян? Расскажи! – заговорили члены клуба.

– Видите вы эти синие горы? – спросил старик.

– Видим, видим, – ответили мы.

– За этими горами есть еще синие горы, а за теми горами еще пять синих гор. На последней горе Карыбай и Сарыбай увидали беременную козу. «Слушай, душа моя, – сказал Карыбай, – у меня жена беременна, я не буду стрелять эту козу». – «И ты слушай, душа моя, – ответил Сарыбай, – у меня тоже жена беременна, и я не буду стрелять беременную козу». Карыбай и Сарыбай не стали стрелять беременную козу и поклялись: если родятся мальчики, будут братьями, если девочки – сестрами, если мальчик и девочка – женихом и невестой.

– Джаксы? – спросил старик.

– Джаксы, аксакал, – одобрил учитель.

– Очень, очень интересно, – одобрила жена помощника лесничего.

Старик продолжал.

– Видите вы эту долину с сухой рекой?

– Видим, – отвечали мы.

– Вон идет караван верблюдов. Я вижу, перед ним летит туча черных скворцов. Карыбай и Сарыбай увидали: с неба спускается к ним черный скворец: «Душа моя, – сказал Карыбай, – это – посланник божий. Он нам предвещает жизнь. Видишь, идут джигиты; слышишь, кричат нам?» – «Слышу, душа моя, слышу, – ответил Сарыбай, – они кричат нам, что родились дети. Но смотри, посланник божий опустился мне на плечо. И жизнь, и смерть предвещает черный скворец». Сарыбай сказал, конь оступился, всадник упал на скалу и умер. А Карыбай испугался, взял свою дочь и уехал от вдовы Сарыбая. Но когда он уезжал, то перед его верблюдами летела туча черных скворцов. Видите вы черных птиц?

– Видим. Дальше, аксакал!

– Невесту звали Баян-Слу, – продолжал старик, – а жениха Козу-Корпеч. Они жили далеко друг от друга и выросли. Он стал батырь, она – красавица. Лучшие женихи сватались за Баян, но она говорила: «У меня есть жених, он придет, когда у него отрастет золотая коса». И потому, кочуя со стадами, Баян оставляла ему приметы: в горах Алтын-Тарак она оставила золотой гребень, в наших горах Каркаралы она оставила черное перо из головного убора. Джаксы?

– Очень, – одобрил даже и судья.

– Замечательно, – заговорили другие, – как это мы раньше ничего не знали. Так вот что значит Каркаралы. Ну, что же дальше?

– Дальше. Видите вы эти пятна в долине? Что это?

– Табуны.

– Нет, это – овцы. У Баян было много овец и коз. Молодой пастух нанялся к ней пасти овец и коз: пас хорошо, стадо размножилось; Баян полюбила этого молодого пастуха. Очень полюбила. Но как-то раз у любимой козы сломалась нога. Баян рассердилась и ударила пастуха по голове. Шапка упала, и сверкнула золотая коса. Молодой пастух был Козу-Корпеч. Джаксы?

– Дальше!

– Когда киргизский батырь Козу-Корпеч лег отдыхать в долине Чок-Терек, злой калмыцкий батырь Кудар-Кул убил его и взял голову и отдал красавице Баян. Невеста пришла с головой жениха в долину Чок-Терек и молила бога воскресить его на три дня. Козу-Корпеч воскрес, и невеста оставалась с ним, как жена, три дня в долине Одинокого Тополя, Чок-Терек. Джаксы?

– Дальше, дальше!

– Дальше: перед третьей зарей умер батырь Козу-Корпеч. Баян поклялася отомстить. Обещала выйти за калмыцкого батыря и просила его только достать воды из глубокого колодца. Спустила туда свою косу, и когда по ней батырь спустился – засыпала колодец землей. Проезжему начальнику каравана обещала выйти замуж, если он сложит над Козу-Корпеч высокую могилу и бросится вниз. Начальник каравана бросился и умер. Всем храбрым юношам каравана обещала быть женой, если осмелятся броситься. И все бросались и умирали. Потом она вошла в могилу своего жениха Козу-Корпеч и заколола себя кинжалом.

– Все, аксакал?

– Все, – ответил старик, – только вот смотрите на эти далекие синие горы. Видите? За этими горами есть еще десять гор и потом гладкая степь. Возле дороги там и теперь стоит могила Баян-Слу и Козу-Корпеч.

– Так разве все это правда? – сказали мы.

– Раз! – ответил старик. – Все это правда.

IV

Члены клуба оживились. Страна Арка, хребет земли, которую пастухи считают лучшей в мире страной, была возле нас.

– Степь ведь такое дело, – сказал секретарь уездного съезда, – где еще есть на земле такое место? Вот я, как есть, возьму плетку, сел на коня и пропал, и знаю, что не помру, каждый меня примет, живи хоть неделю, хоть две.

– Хоть месяц! – сказал агент Зингера.

– Хоть год! – воскликнул учитель.

– Сколько хочешь живи, – заговорили все и вспомнили про политического ссыльного, как он жил в городке и вдруг ушел в степь и там пропал.

– Может быть, умер? – спросил я.

– Жив! – сказали все.

«Есть такая страна, где можно быть и не быть», – думали мы. Кувардак наконец поспел; откупорили бутылки, чокнулись; радостное настроение все возрастало.

Есть за этими синими горами страна Арка.

– Есть! – восторженно говорил содержатель соленого озера, уже подвыпивший.

– Есть, есть! – чокались мы.

– Господа, а кто нам это открыл? – сказала жена помощника лесничего, указывая на меня. – Ведь это гость наш, он первый спросил аксакала, что значит Каркаралы.